Евгений Прошкин - Слой

Константин оторвался от текста и озадаченно покрутил головой. Потом нашел брошенную строку и проверил — действительно, «В.М. Кочергин». Уж не тот ли? Да ну! Мало в Москве этих «Вэ ЭМ Кочергиных»?

«О настоящем местонахождении Е. мы можем только догадываться. Обнаружив редкостную для помешанного сообразительность, он не появился ни дома, ни у друзей, ни на прежнем месте работы. Зато его видели рядом с тем домом, где произошло массовое убийство, потрясшее весь город...»

Константин поднял бровь и начал листать газету В поисках окончания статьи, когда заметил у подъезда новую фигуру.

Из дома вышел мужчина с «дипломатом», похожий на мелкого, но перспективного клерка. Точного возраста Костя не знал, но выглядел приговоренный лет на тридцать. Держался он уверенно, а симметричные бугры под белой футболкой указывали на хорошее физическое развитие.

«Драться не будем», — решил Константин.

Он аккуратно сложил газету и, незаметно поправив в пиджаке спицу, пошел за клерком. Спортивный, подтянутый, деловитый. Вот и там тоже: тренажеры, бассейн, сауна. Иногда в Кремль — это если продвинуть своего человечка или «заказать» прокуратуре чужого. Сам никого не расстреливал, даже приказов не отдавал — потому что хватало одного намека. Но это там. А здесь пожалуйста: весь на виду.

Клерк встал у автобусной остановки и торжественно поднес руку к лицу. Это он на часы так смотрел. Надо же, судьба другая, а привычки прежние. Порода аж из ноздрей лезет.

Костя расположился чуть сзади. Народ подходил медленно, но автобуса не было долго, и на остановке постепенно собралась небольшая кучка. Только б не «Икарус». Он, зараза, просторный.

К тротуару подъехал бордовый «ЛиАЗ», и Костя, воздав хвалу небесам, бросил взгляд на клерка: сядет или нет. Тот выставил кейс вперед и затолкался у входа. Подсадил сначала бабку в деревенском платке, потом веселого деда с орденскими планками и, когда места почти не осталось, вскочил на высокую ступеньку сам. Константин испугался, что опоздал, но люди утрамбовались, и он кое-как втиснулся. Клерк стоял справа. Неудобно.

На следующей остановке Костя вышел, выпустил пассажиров и снова зашел. Теперь они с клерком оказались на задней площадке. Особой давки не было, но тела стояли достаточно плотно. В открытые окна залетал умеренный ветерок, и все, что находилось выше пояса, не потело.

Константин сделал вид, что пробирается к компостеру, и на полшага приблизился к бугристой футболке. А больше и не надо.

Когда автобус качнулся, он, якобы отряхиваясь, повел левой ладонью и вытянул из лацкана велосипедную спицу, срезанную под угол, на манер иглы от шприца, и по остроте нисколько ей не уступавшую.

— Молодой человек! — Костя вежливо тронул клерка за плечо. — Я к вам обращаюсь.

— Да?

На него пахнуло здоровым свежим дыханием и слегка — приятным парфюмом. В форме себя держит. Умница.

— Передайте талончик.

Клерк с неудовольствием перехватил «дипломат» и сложил пальцы щепоткой.

— Где талончик-то?

— Именем Народного Ополчения, — беззвучно произнес Константин, сгибая руку.

Спица, мягко щелкнув, проткнула кожу и прошла по диагонали от солнечного сплетения к сердцу. Клерк раскрыл рот, но вздохнуть не смог — вместе с сердцем были проколоты и легкие. Он мгновенно побелел, покрылся испариной и начал оседать. На футболке пропечаталась маленькая капелька крови, похожая на пятно от вишневого сока.

— Мужчина, что вы налегаете? — по-украински растягивая слова, воскликнула дама в лосинах и куртке «Найк». — Мужчина! Не налегайте на меня! — Она прижалась к вертикальной стойке, и клерк, потеряв опору, свалился на пол.

— Плохо... плохо... ему плохо!.. — тут же понеслось со всех сторон.

— Разойдитесь, дайте ему воздух!..

— Куда я разойдусь? Окна, окна шире!..

В салоне закипела какая-то бессмысленная деятельность. Наконец весть о случившемся достигла водителя, и он, остановив автобус на полдороге, открыл двери. Клерка вынесли и устроили на газоне, в тени дерева. Его обмахивали журналами, прыскали на лоб теплым спрайтом, хлопали по щекам и — Косте стало жутко — делали массаж. Если спица прошла мимо сердца и клерк не умер сразу, то забота бедовых спасателей убила его на все двести процентов. При каждом нажиме на грудную клетку острие под ребрами изгибалось и разрывало плоть.

Костя для порядка побродил вокруг и присоединился к тем, кому было быстрее пешком. Настроение неожиданно испортилось. Из памяти все не выходила та бабка, которой клерк помог подняться в автобус. На ее темном лице блестела слезинка — почему-то только одна.