Евгений Прошкин - Слой

— Давай, мил друг, не томи, — сказал он обладателю золотых «котлов» и модной рубашки. — Без тебя дел по горло.

Сначала Костя решил, что это всего лишь похмелье — тяжелое и безобразное. Потом понял: нет. Нет такой похмелюги, чтоб своя постель была неудобной, чтоб родная жена казалась посторонней бабищей, а на лице у нее обнаружилось столько изъянов, что и для посторонней непростительно.

Вылезая из-под одеяла, Константин приготовился к тошноте и головной боли, но организм был абсолютно свеж. Да и то сказать — двести грамм! А все же свалило вчера, прямо под корень срезало. И, уже заходя в ванную и одобрительно проводя пальцами под носом, Костя сообразил: не его вчера свалило. Другого кого-то. Того придурка, что отпустил немыслимые усищи, что таскался в школу — три раза в неделю, ну и получал соответственно. А дома — тоже получал, от этой обезьяны под названием жена. Вот житуха, елы-палы!

— Костя! Чайник поставь!

— Чего ты там крякаешь? — зло бросил Константин, выдавливая из тюбика зубную пасту. — Сама и поставь! И вообще, кто должен завтрак готовить?

Почистив зубы, он густо намылил лицо и с удовольствием побрился, особенно тщательно выскоблив верхнюю губу.

Настя встала рядом и жалостливо прислонилась к дверному косяку. Растерянная, растрепанная, толком не проснувшаяся — глаза как щелочки, на щеке красные складки от подушки... Тьфу.

— Кость, ты чего?

— А чего?

— Орешь с утра.

— А ты? «Поставь чайник»! Не видишь, я занят?

Ругаться он не собирался, но в то же время не понимал, как тот, усатый, до сих пор ее не придушил. Это ведь не только сегодня, это каждый день:

«Поставь чайник», «Помой посуду», «Сходи в магазин». Зараза...

— Ты что, Костя? — повторила она, повысив голос. — Ты что, дружок? Ты на кого орешь, кобель? Думаешь, я все забыла? Простила?! Где вчера шлялся?

— Заглохни, мымра, — не отрываясь от бритья, буркнул Константин и вытолкнул ее в коридор.

— К-как... к... как... — закудахтала Настя, вцепляясь в ручку и оттягивая дверь на себя, — Костя водил станком вокруг кадыка и боялся отвлечься. — Как ты?.. Как ты назвал?! Кого — меня?!

— Коня! — огрызнулся он. — Не дергай, а то порежусь. Кофе свари.

Настя сделала несколько глотательных движений и, ничего не ответив, удалилась. Константин закончил бритье, потом критически ощупал горло и намылил его по новой.

Умывшись и отметив, что полотенце пора бы постирать, он вышел на кухню и сел за стол. Жена, затевая какую-то нервную игру, вела себя подчеркнуто спокойно: сделала бутерброды, разлила по чашкам кофе, поставила рядом сахарницу. Сама уселась напротив.

— Мы начинаем новую жизнь, — сообщила Настя.

— Ну-ну.

— Мне все надоело. Твое образование, твоя работа, твои ученики... Это раньше было престижно, а теперь другое. Раскрой глаза! Времена изменились, Костя, и уже давно. Переждать не получится, Потому что ждать нечего. Людям безразлично, кто ты, им важно, сколько у тебя денег. Надо зарабатывать, понимаешь? А все твои «Волга длинней Миссисипи»...

— Миссисипи длинней, — спокойно возразил Костя. — Ну, продолжай.

Настя тяжело вздохнула и отодвинула чашку.

— В общем, так, — сказала она после паузы. — Мне все равно. Где, каким образом — это твое Дело. Деньги должны быть. Я не требую миллионов, но и копейки считать больше не стану.

— Короче, ультиматум.

— Да. Выбери, что тебе дороже.

— Получается, ты дороже. Ученики денег не требуют. Успокойся, это шутка. Сколько тебе надо?

— Ox, ox, крутой! Сейчас достанет лопатник и отслюнявит — капризной жене на булавки!

— Я спросил. Сколько?

— Не знаю. Чего прицепился? Заработай хоть что-нибудь, а там видно будет.

— Хорошо.

Костя встал из-за стола и пошел обуваться.

— Ты куда?

— За деньгами.

— Грабить, что ли, собрался?

— Ты же сама сказала — мое дело.

«Грабеж — это когда у живых, — подумал Костя. — А когда у мертвых — это как-то по-другому называется. Неважно. Хватит чистоплюйничать. Рыцарь нашелся. Нужны бабки? Будут». Сколько он их оставил на квартирах у приговоренных? Дурацкие принципы. Они для этой жизни не годятся. Для какой-то другой — может быть. Но другой у него нет.

— У меня тоже условие, — предупредил он. — Я изменюсь, но и тебе придется. Начнем с фигуры. Что-то я давно не видел твоей талии.

— Талии? — беспомощно улыбнулась Настя.

— А главное — грудь. У тебя должен быть третий размер, на худой конец — второй.

— Второй размер? — переспросила она.