Грег Бир - Корпус-3

Мы ползем вдоль слоя из подвешенных тросов к противоположной стороне колпака. Циной подводит меня к открытому люку, заржавевшему от времени. За ним протянулся служебный коридор — он меньше остальных и больше похож на трубу, набитую мусором. Часть мусора под действием раскруток вдавило во внешнюю стену, остальное плавает в спертом воздухе. Об этой части корпуса давным-давно забыли.

— Здесь никого нет, — говорю я, пытаясь собраться с силами. До сих пор чувствую обиду, что меня отвергли, но верх во мне берет что-то чистое и разумное. — Куда ведет этот коридор?

— Не знаю. — Циной сжимается до минимальных размеров, затем с трудом протискивается в трубу. — Нелл хотела, чтобы я привела тебя этим путем, вот и все.

Мы идем медленно. Стук и скрежет ее пластин и игл действует на нервы, но чем я ближе к ней, тем мне спокойнее. Мы проходим мимо круглых отверстий, за ними — огромные темные пустоты, тихие и холодные.

— Эта часть корпуса мертва, — бормочу я.

— Наверное, — еле слышно отвечает Циной.

Она изгибается, и я торможу, чтобы Циной могла сориентироваться и дать задний ход.

— Подожди, — говорит она. Ее мышцы и сухожилия перестраиваются, но что-то ей мешает. — Не помещаюсь. Пойдешь ты. Я расскажу, что нужно делать.

Она прижимается к одной из стенок трубы и приказывает мне проползти мимо нее — в узком пространстве это совсем непросто, и притом я двигаюсь против ее игл и пластин, часть из которых остры, словно бритва. Она смиряется с тем, как я бесцеремонно отпихиваю эти выросты. Моя одежда превращается в лохмотья, грудь и ноги покрываются порезами, но мне удается проскользнуть и ощупать участок трубы. Здесь темно, единственный источник света — небольшие синие органы вокруг челюстей Циной. Я вижу в стене дыру — достаточно широкую, чтобы в нее пролез человек средних размеров.

— Поэтому Нелл и просила привести тебя, — предполагает Циной. — Ким бы не пролез.

Я пропускаю замечание мимо ушей, приняв за шутку, однако, если я правильно понимаю тон Циной — а скорее всего я его не понимаю, — это совсем не шутка. Я цепляюсь за край кончиками пальцев и прошу ее слегка меня подтолкнуть. И все равно ухитряюсь застрять на полдороге. Почему-то внезапно в голову приходит мысль о горшках с медом (правда, я не очень-то помню, что такое сам мед, — только то, что он янтарного цвета, сладкий и липкий).

— Я сейчас не отказался бы от меда, — говорю я, однако Циной меня не слышит. Резкое движение лапой, ощутимый удар, и я проскальзываю в небольшую кубическую комнатку. В такой мне уже доводилось бывать.

Циной помогает, направляя в сторону куба свои «прожекторы». Противоположная стена будто покрыта резиной, на ней пять выпуклостей в два ряда — три и две. В затхлом воздухе сильный кисловатый запах — он мне знаком, однако в первый раз, в Корпусе-1 — там, где меня вытащили в эту жизнь, — было куда холоднее.

— Родильная комната, — говорю я, содрогаясь от воспоминаний. — Что корпус создает на этот раз?

— Вытаскивай их, — говорит Циной. — Рви стенки камер.

Я осматриваюсь.

— По-моему, они еще не созрели.

— Нелл говорит, что нам нужно столько, сколько сможешь спасти.

Меня охватывает неподдельный ужас.

— Нелл говорит… А кто говорит ей? Штурманская Группа?

Это хуже, чем увидеть длинное тело Матери с лицом моей возлюбленной. Вмешиваться в развитие того, что создал генофонд, — неправильно.

— Вытаскивай их.

— Кто они?

— Действуй ногтями, — советует Циной, вздыхая.

Я так и делаю — и, к моему удивлению, мембрана легко рвется, словно тонкая губка. Стенки выпуклости расходятся, возникает сероватая блестящая защитная капсула, наполненная жидкостью, а в ней — что-то маленькое, комковатое, длиной с мое предплечье. Я вижу очертания крошечной головы. Существо двигается.

— Внутреннюю мембрану не трогай, пуповину порви, потом вытаскивай, — говорит Циной, затем достает откуда-то пять или шесть серых мешков и проталкивает их в отверстие. Мешки плывут по воздуху.

— А что, если оно не готово? — дрожащим голосом спрашиваю я.

— Вытаскивай его, затем остальных.

Внутренняя мембрана прочная и скользкая — ее сложно ухватить. После короткой борьбы с ней я упираюсь ногами в стенку и тяну сильнее. Капсула выходит с чмокающим звуком и падает мне в руки. За ней вылезает клубок непрочных, раздутых, наполненных жидкостью трубок.

Кажется, внутри капсулы находится юный человек — младенец. Он дергается, издает звуки. Трубки, еще пульсирующие, прикреплены к испещренному жилками лиловатому бугорку на одном из концов капсулы. Я поворачиваю ее, не понимая, как их отсоединить.