Урсула Ле Гуин - Город иллюзий

Фальк осознавал всю тщетность своего упорства.

— Я скажу вам то, что уже говорил раньше, но только немного подробнее, хотя Кен Кениек лучше меня разбирается во всем этом. Он наиболее искусный среди нас в обращении с мозгом. Вы хотите, чтобы я позвал его? Я не сомневаюсь, что ои не будет возражать против присутствия своей проекции здесь, среди нас. Нет? Конечно, это не имеет особого значения. Выражаясь грубо, ответ на ваш вопрос таков: содержимое вашего мозга стерто, выскоблено. Это такая хрупкая операция, разумеется, нехирургическая, которая производится с помощью психоэлектрического оборудования, воздействие которого намного эффективнее, чем обычного гипнотического блокирования.

То, о чем вы в данный момент спрашиваете, — это вторичная, добавочная, частичная память, и структура личности, которую вы сейчас считаете своей основой, своим «Я». Но это, конечно, не так. Если взглянуть беспристрастно, ваше вторичное «Я» просто рудимент, эмоционально чахлый и интеллектуально неполноценный в сравнении с истинной личностью, которая очень глубоко упрятана в вашей психике. Поскольку мы не можем ожидать от вас, да и не ожидаем, что вы сможете взглянуть на все это беспристрастно, мы, тем не менее, хотим верить, что восстановление личности Ромаррена включит в себя и продолжение существования личности Фалька. Мы имели сильное искушение солгать вам об этом, чтобы рассеять все ваши страхи и сомнения, и тем самым облегчить выбор. Но мы думаем, что вам лучше знать правду. Мы не можем поступить иначе. А истина заключена в следующем: когда мы восстановим функциональные способности вашего мозга, если только этими словами можно назвать такую сложную и опасную операцию, которую готов провести с помощью своих психокомпьютеров Кен Кениек, то такое восстановление повлечет за собой всеобщую блокировку вторичной синаптической плоскости, которую вы сейчас считаете своим разумом и личностью. Это вторичное целое будет безвредно подавлено, то есть в свою очередь стерто.

— Чтобы оживить Ромаррена, вы, значит, должны убить Фалька?

— Мы не убиваем, — раздался резкий шепот Синга.

Затем эти же слова он с жаром повторил мысленно.

Последовала некоторая пауза, после которой Абендабот прошептал:

— Чтобы добиться великого, мы должны отказаться от малого. Таково всеобщее правило.

— Чтобы жить, нужно согласиться умереть, — произнес Фальк.

Он увидел, что лицо, похожее на маску, поморщилось.

— Очень хорошо. Я согласен позволить убить меня. Мое сознание не играет особой роли, не так ли? Но вы все же хотите его получить?

— Мы не убьем вас.

Шепот стал громче.

— Мы никогда не убиваем. Мы не забираем ничьей жизни. Мы просто восстановим вашу истинную память и сущность. Но вам придется забыть все земное. Такова цена. Здесь не может быть ни выбора, ни сомнения. Чтобы стать Ромарреном, необходимо забыть Фалька. На это придется согласиться. Это единственное, что мы просим у вас.

— Дайте мне еще один день, — попросил Фальк.

Он встал, давая тем самым понять, что разговор окончен.

Он проиграл. В этой игре он бессилен что-либо предпринять.

И все же он заставил эту маску поморщиться, на какое-то мгновение он задел ложь за живое. Все эти мгновения он чувствовал, что истина, будь у него чуть больше сил или умения дотянуться до нее, лежала совсем близко, на поверхности.

Вместе с Орри Фальк покинул башню.

Уже на улице он предложил:

— Давай немного пройдемся. Я хотел бы кое-что обсудить с тобой, но только подальше от этих стен.

Они пересекли ярко освещенную улицу и вышли на край обрыва. Овеваемые холодным ветром, они стояли плечом к плечу и смотрели вниз.

Фонари моста отбрасывали на них свет, прямо с края улицы вниз падали стенки глубокого черного ущелья.

— Когда я был Ромарреном, — медленно произнес Фальк, — имел ли я право просить у тебя о какой-нибудь услуге?

— Вы могли рассчитывать на что угодно, — быстро и спокойно ответил мальчик, как будто вспомнив дни своей первоначальной учебы на Вереле.

Фальк посмотрел ему прямо в глаза, перевел взгляд на золотой браслет на руке Орри и жестом показал, что его необходимо бросить в ущелье.

Орри попытался было что-то сказать, но Фальк приложил палец к губам.

Глаза мальчика вспыхнули. Он немного поколебался, затем все же снял браслет и швырнул его в темноту пропасти.

После этого он повернулся к Фальку.

На лице у него были страх и смущение, но в то же время можно было увидеть, что он всей душой жаждал заслужить одобрение Фалька.