Тимур Пулатов - Плавающая Евразия

- Да, вы это верно подметили... мажордом. Я действительно обеспокоен тем, что лежит под вашим домом. И товарищ академик, гость нашего города, заинтересовался предметом... еще не до конца сотворившим собственную форму...

Решительным шагом он направился к дому Давлятова, кивком пригласив за собой хозяина и гостя. В том месте, где угол дома расходился, инспектор поставил свой прибор-чемоданчик, открыв крышку. И доска прибора со множеством делений и стрелок осветилась, замигала десятками лампочек, и Давлятов удивился тому, каким сложным оказался этот невзрачный на вид чемоданчик.

- Да, это очень сложный, тонкий и точный прибор, - словно прочитал его мысли Байбутаев, сделавшись вдруг самодовольным. - Вы же знаете, что у нас все сложнее прикрываться невзрачной оболочкой, дабы не соблазнять агентуру государств, занимающихся промышленным шпионажем! - И показал на стрелку, которая чувствительнее остальных металась от нижней шкалы к верхней и обратно: - Обратите внимание хотя бы вот на эту...

- "Уровень радиации", - прочитал Давлятов надпись над сумасшедшей стрелкой и заметил, как фемудянский академик подбадривающе закивал в такт стрелке. Его поведение снова показалось Давлятову загадочным, тем более что он вспомнил о связи академика с Шаршаровым.

- Это меня больше всего и беспокоит, - сказал фемудянин. - Если мои предположения, коллега, оправдаются, то, я боюсь сказать... мне кажется, что мы сейчас стоим на пороге настоящей революции в сейсмологии... когда все, что накоплено до сего дня нашей наукой, окажется одной большой бякой...

- Да, окажется клоакой, - решил поддержать его инспектор, не до конца расслышав меткое выражение академика.

- Не хотите ли вы сказать, что под моим домом нечто, что буквально купается в радиации?.. - побледнел Давлятов.

Фемудянский академик услужливо отодвинул прибор и настроил его на Другой радиус угла, откуда раздваивалась стена, и развел руками:

- Пока я боюсь... мне трудно делать выводы, но от них никуда не скроешься - делать их надо будет, и в самые ближайшие дни. Мне кажется, что подобные самооформляющие себя предметы самородились не только под вашим домом. Все дома - или, по крайней мере, большинство домов в городе - стоят фундаментами на предметах сигаровидной формы, насыщенных радиацией... Вы представляете, чем это грозит народу, ожидающему землетрясения?! эмоционально заключил фемудянский академик. - Нет, вы не представляете, если можете спокойно спать в таком доме!

Давлятов не сразу обратил внимание на последние слова гостя, его сильнее всего поразило то, что и сейсмосветило вдруг заговорил о "городе, ожидающем землетрясения". Значит, он тоже поверил? Или просто оговорился от волнения?

Сдержанно кивнув, ночные гости стали удаляться к освещенной части улицы, и Давлятов так и остался в недоумении, не успев спросить академика не оговорился ли он? Ведь еще вчера с экрана телевизора он грозил разоблачить, вывести на чистую воду лжепророков из ОСС?

Может, сей предмет под домом и заставил фемудянского гостя усомниться, склониться к вере?! Давлятов вернулся в дом и увидел, как со стороны освещенной спальни выходит во двор Анна Ермиловна в ночном халате, должно быть прямо с теплой постели...

- Я так испугалась, - сказала Анна Ермиловна; ей показалось, что сын не расслышал ее. - Подумала: это нехорошо, что ты вышел на ночь глядя... Что случилось?

- Ничего, - медленно проговорил Давлятов, думая о том, стоит ли рассказывать матери о ночных визитерах. - У меня это привычка - закончу работу и выхожу перед сном на пару минут к воротам. Успокаивает...

- А мне сквозь сон почудилось, будто был толчок. - Анна Ермиловна поежилась, и Руслану показалось, что она ищет сочувствия.

Давлятов дотронулся до ее плеча и вдруг сказал то, чего и сам не ожидал:

- Теперь я, кажется, понимаю, отчего отец в ту ночь умер. - И сделал выразительный жест, прижав себе рот ладонью, словно боялся, что выдаст какую-то тайну, выболтнув лишнее.

- Отчего же? - усталым тоном спросила Анна Ермиловна, но тут же сказала с некоторым раздражением: - Впрочем, неужели смерть его была столь загадочной? Не думаю, чтобы смерть человека, столько лет прожившего со мной, но в один прекрасный день жестоко предавшего меня, была загадочной и наполненной особым смыслом... Бессмысленная смерть одинокого человека, о котором некому было позаботиться... И причину надо искать в его характере, а не в окружающих людях и обстоятельствах. Отец твой был сильный человек, но сентиментальный, скаредный и злобный. Он ухитрился исковеркать жизнь двум женщинам...