Тимур Пулатов - Плавающая Евразия

- Ба, мы встретились с вами не как договаривались, в десять вечера, на прежнем месте, а гораздо раньше, - так многословно приветствовал он Давлятова.

- Сейчас все непредсказуемо, - загадочно произнес Давлятов, пожимая Мирабову руку.

- Вы правы. Кто бы мог подумать, что за одну вчерашнюю ночь мне придется побывать по срочным вызовам в десяти домах моих знакомых. Приступы стенокардии, гипертонические кризы, инсульты... Все это от напряжения, ожидания десяти часов вечера... А сегодня нашей больнице пришлось принять в два раза больше больных, чем обычно. Уверен, завтра, послезавтра их будет еще больше. Хотя больница и без того переполнена всегда... Пардон, я даже не успел снять халат. - Мирабов уже начал было снимать халат, но почему-то передумал. - Знаете, я решил понаблюдать, меня интересует, что чувствуют отдельные индивидуумы перед землетрясением...

- Заманчиво, - неопределенно сказал Давлятов и предложил: - Перекусим где-нибудь?

- На первом этаже Дома ветеранов есть кафе, где я обычно ужинаю, кивнул Мирабов в сторону коричневого дома. Давлятов досадливо поморщился, будто жалея о своем предложении.

- Нет, уж лучше давайте на воздухе, где-нибудь в сквере. - И оба как-то вымученно засмеялись, направляясь в сторону сквера. Не успели они сесть на плетеные кресла, как тут же к ним подбежал молодой человек с чаплинскими усиками и спросил:

- Не желаете застраховать жизнь, имущество, дом?

Сидящие сделали вид, что не расслышали, и госстрах подскочил с тем же вопросом к соседнему столику.

- Странные дела, - сказал Мирабов, наконец-то решивший снять с себя докторский халат... И Давлятов вздрогнул, увидев, как Нахангов наклоняется к нему через столик, говоря: - Очень странные... Вчера градосовет уверял, что не имеет отношения к предостережению. А сегодня утром от имени градосовета звонили во все районы, чтобы отпустили школьников по домам на случай... - Мирабов не договорил, с опаской поглядывая по сторонам, будто говорил о чем-то предосудительном. - Такие же звонки были из градосовета в детские сады и больницы насчет тех, кто болен не тяжело...

- Прямо конец света! - развел руками смущенный Давлятов.

- Да о каком конце света вы говорите? - вдруг сделался серьезным Мирабов. - Никакого конца света не будет по той простой причине, что все мы не готовы ко всеобщей гибели... Каждый, как и прежде и всегда, будет умирать в одиночестве, ибо шахградец наш эгоистичен, живет собой и думает о себе... Гибель целого града - это такое грандиозное событие, когда каждый индивидуум, проникаясь чувством общности, переживает этот момент не как личную трагедию, а как трагедию всех шахградцев вместе... Гибель шахградцев - не кара за грехи, - снова наклонился к Давлятову Нахангов, его сосед-благодетель, - а залог нового, грядущего обновления нашего Шахгрзда... И пусть пророки, появившись среди извращенных, безнравственных, не пугают их карой. - Мирабов вытер со лба пот и снова развалился в удобной позе в кресле. - Извращенные, уподобившиеся волкам, не боятся конца света, их мысль, ничтожная душа не может почувствовать весь трагизм данной ситуации. Они в лучшем случае боятся за свое личное благополучие, которому может грозить сосед, сослуживец, родственник. И пока люди таковы, конца света не будет, ибо эта жизнь сама дана им как кара. Эта жизнь будет тянуться еще миллион лет. А конец света не кара, а избавление... Спасение шахградцев в новом, более высоком рождении...

Давлятов с утомленным видом выслушал его и махнул рукой:

- Это я так сказал, для красного словца, о конце света, а вы уже рады пофилософствовать. Конечно же каждый думает прежде всего о своем спасении, спасении своих близких. Это естественно. Но ведь речь идет не о войне. Речь о природной стихии, слепой, жестокой... Где уж тут до философии, ницшеанства?

Площадка, где они сидели и жевали сосиски, то ли от загромыхавшего неподалеку трамвая, то ли от поезда метро, промчавшегося под землей, дрогнула и задрожала. Все насторожились, побледнели, двое-трое испуганно вскочили с мест... Давлятов с Мирабовым тоже поспешили встать, чтобы попрощаться.

- До встречи в десять! - махнул рукой Мирабов.

- Кто знает, - скептически усмехнулся Давлятов, - может, встретимся, а может... - И, не закончив фразу, он свернул за угол. Только теперь, оставшись один, он в полной мере осознал свое положение - человека, оставшегося без работы, и не по чьей-то злой воле, а исключительно из-за своего вздорного поступка.

Чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей, Давлятов раскрыл газету, случайно оказавшуюся на их столике в сквере, - "Шахградскую правду", и взгляд его остановился на некрологе: