Владимир Лосев - Апокалипсис 2060

Картина начиналась с падения солнца на земли. Огромный желтый диск неожиданно становился багрово-белым, срывался с голубого неба и падал на гигантский притихший город в центре которого стоял красный Кремль с башнями на которых, сияли рубиновые звезды, словно налитые кровью.

Люди с душераздирающими криками разбегались в стороны, падали и сгорали, превращаясь в кучки пепла, который уносил в пустое безоблачное небо ветер. Взрывались машины, накренялись дома, вздувался огромными волдырями асфальт и лопался, наполняя воздух темным чадом и гарью.

Потом солнце снова поднималось вверх и зависало на нежно-голубом небе, а внизу под землей ползали оставшиеся в живых люди. Они совокуплялись друг с другом в темных узких ходах, превращаясь постепенно в огромных белых червей, выедающих изнутри смердящее тело мертвой планеты. И эти образы сопровождала тягучая, глубокая музыка, въедающаяся в каждую пору, заставляя дрожать от страха и омерзения к самим себе.

Картина не заставляла никого заниматься любовью, наоборот, после просмотра люди старались держаться подальше друг от друга. Часто мужчины и женщины, придя на просмотр вместе, расходились поодиночке, избегая смотреть в глаза партнеру. Но картину заказывали все станции. Смотрели с ненасытной жадностью, и плакали потом навзрыд. Странно это было и непонятно. Впрочем, тосковать и плакать тоже входит в потребности нормального человека, и эти чувства нужны иногда даже больше чем любовь, потому что заставляют переосмысливать жизнь, понять то, на что люди в радостном, спокойном состоянии неспособны. Именно эмоции и превращают людей в нечто большее чем звери, борющиеся за выживание.

После того как она выплеснула из себя эту светокартину Анюте стало легче. Совсем ненамного. Она по-прежнему не могла смотреть на себя в зеркало без отвращения, и ей все еще было мучительно жалко погибшего мира, но она могла жить дальше. Бродить по освещенным туннелям. Разговаривать с людьми. Сидеть перед компом, сочиняя музыку и создавая новые картины, не только плакать и тосковать по тому, что никогда не вернется.

Жизнь постепенно приходила в норму. Метро с каждым днем все больше превращалось в настоящий подземный город, в котором имелись свои улицы — туннели, районы — станции, своя инфраструктура и свои культурные заведения. По городу начали ездить небольшие пассажирские поезда в пару вагонов и грузовые с открытыми платформами.

Недалеко от кремлевского бункера выкопали зал, который оснастили для просмотра светокартин, к нему подвели несколько туннелей и ветку метро, создав таким образом новую станцию, которой дали ее имя — Анюты Петровой. Отдали это вновь созданное пространство ей, в качестве премии за вклад в культуры страны. Ане было непонятно, о какой стране идет речь, но станцию она приняла под свое начало потому, что для нее внутри выстроили огромную квартиру-студию, установили оборудование и теперь она могла творить свои картины, не выходя из дома. Народ понятное дело мгновенно окрестил ее студию «Петровкой».

Конечно, это принесло ей дополнительные обязанности, теперь ей приходилось руководить своей станцией, составлять графики просмотра, создавать все новые и новые произведения для того, чтобы не пустовали залы, и заказывать чужие светокартины у художников, к которым она неплохо относилась. После того как в метро стали ходить поезда, на ее станцию стали приезжать люди отовсюду, а поскольку просмотр светокартин всегда приводил к одному и тому же, то есть к неудержимому сексуальному буйству, то весь зал обставили мягкими диванчиками, для удобства дополнительно смонтировали душевые, бар и устроили танцевальную площадку, создавая таким образом огромный развлекательный центр.

Он быстро стал популярным среди подземной молодежи, поэтому был всегда полон народа и приносил немало дохода. Деньги ходили все те же, что и наверху до апокалипсиса, только их стало значительно меньше, потому что вклады оставшиеся наверху в банках, причем большей частью в электронной форме, просто растаяли и исчезли. Богатые стали если не бедными, то неимущими, правда, они в большинстве своем умерли, а те, кто еще жил, понимали, что проживут ненадолго.

Пятидесятилетних были единицы, в основном они жили в кремлевском бункере, благодаря тому, что тот находился на большой глубине и обладал мощной защитой, которая и позволяла им как-то существовать. Сорокалетних было больше сотни, может тысяча, и дальше по возрастной шкале шло возрастание. Самое большое количество выживших оказалось в возрасте от семнадцати до двадцати пяти лет. Они легче адаптировались, их организм легко перестроился под реалии подземной жизни. Ниже семнадцати лет никто не выжил. Апокалипсис словно срезал верхний и нижний пик популяции, оставив только наиболее приспособляемую и гибкую его часть. Теперь молодежи предстояло создавать новую подземную цивилизацию со своими ценностями и идеалами.