Айзек Азимов - Роботы утренней зари

Бейли спросил несколько ворчливо:

– Вы парикмахер, мистер Гремионис?

– Кто вам это сказал?

– Извините, если так называть вашу профессию невежливо. На Земле так обычно говорят, и это никого не обижает.

– Я дизайнер по прическам и одежде. Это признанная отрасль искусства. Я, в сущности, артист, художник. – Его палец снова прошелся по усам.

Бейли сказал серьезно:

– Я обратил внимание на ваши усы. Это обычно на Авроре?

– Нет. Надеюсь, что будет. Многие мужские лица можно усилить и улучшить искусным дизайном лицевых волос, и такой дизайн – часть моей профессии. На планете Паллас лицевые волосы обычны, но там их красят. Каждый волос красится отдельно в разный цвет, чтобы получилась смесь. Но это глупость. Краски со временем изменяются, и усы выглядят ужасно. Но все-таки это лучше, чем лицевая лысина. Голое лицо крайне непривлекательно. Эту фразу я сам придумал и пользуюсь ею в разговоре с потенциальным клиентом. Она действует весьма эффективно. Женщины могут обойтись без лицевых волос, поскольку пользуются гримом. На планете…

Его быстрая спокойная речь действовала гипнотически, так же как и его манера смотреть с подкупающей искренностью. Бейли пришлось почти физически встряхнуться.

– Вы – роботехник? – спросил он.

Гремионис выглядел испуганным и чуточку смущенным тем, что его прервали на полуслове.

– Нет, отнюдь. Я пользуюсь роботами, как все, но не знаю, что у них внутри. Меня это и не интересует.

– Но вы живете на территории Роботехнического Института.

– А почему мне не жить тут? – голос Гремиониса стал более враждебным.

– Если вы не роботехник…

Гремионис сделал гримасу.

– Это же глупо! Когда Институт еще только проектировался, здесь предполагалось автономное общество. Собственный транспорт, свои мастерские для его ремонта, свои роботы для работы в мастерских, свои врачи, свои строители. Персонал живет здесь, и если он хочет иметь личного художника, то вот Сантирикс Гремионис живет тоже здесь. Разве у меня плохая профессия, и я не должен жить здесь?

– Я этого не говорил.

Гремионис отвернулся, еще чувствуя обиду, и нажал кнопку, а затем, изучив многоцветную четырехугольную полосу, сделал что-то похожее на щелчок. С потолка спустился шар и повис в метре от их голов, затем раскрылся, как апельсин с дольками, и в нем началась игра красок вместе с мягким звуком. То и другое смешивалось так искусно, что ошеломленный Бейли скоро перестал отделять цвет и звук. Окна затемнились, сегменты стали ярче.

– Не слишком ярко? – спросил Гремионис.

– Нет, – поколебавшись ответил Бейли.

– Это для фона; я подобрал мягкую комбинацию, чтобы легче было разговаривать в цивилизованной манере. – И быстро добавил: – Перейдем к делу?

Бейли отвел глаза от этой штуки – Гремионис не назвал ее – с некоторым усилием и сказал:

– Да, если позволите.

– Вы обвинили меня, что я что-то сделал для обездвиживания этого робота Джандера.

– Я расследую обстоятельства гибели робота.

– Но в связи с этой гибелью вы упомянули меня. И вы только что спросили, не роботехник ли я. Я понимаю, что у вас на уме: вы пытаетесь приписать мне какие-то знания роботехники и построить дело против меня как… как приканчивателя робота.

– Могли бы сказать – убийцы.

– Робота нельзя убить. Но в любом случае, я не приканчивал его, не убивал – назовите, как хотите. Я вам сказал: я не роботехник. Я ни че го не знаю о роботах. Как вы могли даже подумать…

– Я должен расследовать все связи, мистер Гремионис. Джандер принадлежал Глэдис, а вы дружны с ней. Вот связь.

– У нее может быть куча друзей. Какая же это связь?

– Вы утверждаете, что никогда не видели Джандера, бывая у Глэдис?

– Нет, ни разу!

– Вы не знали, что у нее есть человекоподобный робот?

– Нет!

– Она никогда не упоминала о нем?

– У нее полон дом роботов. Самых обычных. Она никогда не говорила, что имеет что-то еще.

– Прекрасно. У меня нет причин – пока – предполагать, что это неправда.

– Тогда скажите это Глэдис. Вот из-за э то го я и хотел вас видеть. Просить вас об этом. Настаивать.

– Разве у Глэдис есть причины думать иначе?

– Конечно. Вы отравили ее мысли. Вы спрашивали ее обо мне в связи с этим делом, и она решила… она не уверена… Во всяком случае, она вызвала меня сегодня утром и спросила, не сделал ли я что-нибудь с роботом. Я говорил вам.

– Вы отрицали?

– Ясное дело! Отрицал со всей убедительностью, потому что я и в самом деле ничего такого не делал. Но я не могу ее убедить, и хочу, чтобы это сделали вы. Скажите ей, что, по вашему мнению, я здесь не причем. Вы должны сказать ей это, потому что не можете без всяких причин портить мою репутацию. Я сообщу о вас.