Айзек Азимов - Роботы утренней зари

– Сожалею, – сказал Бейли, – но не я отдавал приказы. Что я могу сделать для вас?

– Я хочу поговорить с вами.

– Вы и так говорите со мной. Кто вы?

Поколебавшись, тот ответил:

– Гремионис.

– Сантирикс Гремионис?

– Правильно.

– Почему вы хотите поговорить со мной?

Гремионис посмотрел на него с явным замешательством. Затем пробормотал:

– Ну, поскольку я здесь… если вы не возражаете… я бы… – и он шагнул к писсуарам.

Бейли, потеряв последние остатки слабости, понял, что намерен сделать Гремионис, поспешно отвернулся и сказал:

– Я подожду вас снаружи.

– Нет, нет, не уходите! – с отчаянием почти взвизгнул Гремионис. – Одну минутку! Пожалуйста!

Теперь Бейли так же отчаянно хотел поговорить с Гремионисом; но не хотел сделать ничего такого, что могло бы обидеть Гремиониса и заставить его отказаться от разговора. Только потому он и согласился на эту просьбу.

Когда Гремионис подошел к нему, сжимая в руках пушистое полотенце, Бейли расслабился и повторил:

– Почему вы хотите поговорить со мной?

– Глэдис… солярианка… – Гремионис посмотрел с сомнением и замолчал.

– Я знаю Глэдис, – холодно сказал Бейли.

– Глэдис вызвала меня… по трехмерке… и сказала, что вы спрашивали ее обо мне. И она спросила меня, не сделал ли я каким-нибудь образом что-то плохое ее роботу – человекоподобному, вроде того, что стоит за дверью.

– Ну, и вы сделали, мистер Гремионис?

– Нет! Я даже не знал, что у нее есть такой робот, пока… вы сказали ей, что я это сделал?

– Я только задаю вопросы, мистер Гремионис.

Гремионис сжал правый кулак, нервно потер им о левую ладонь и напряженно сказал:

– Я не хочу, чтобы меня ложно обвиняли в чем-то, а тем более в том, что может испортить мои отношения с Глэдис.

– Как вы нашли меня?

– Она спросила меня насчет робота и сказала, что вы спрашивали про меня. Я слышал, что доктор Фастальф вызвал вас на Аврору, чтобы разобраться в этой путанице… насчет робота. Это было в гиперволновых известиях. И…

– Слова выходили из него с большим трудом.

– Дальше, – сказал Бейли.

– Я хотел поговорить с вами и объяснить, что я ничего не делал этому роботу. Н ич ег о! Глэдис не знала, где вы, но я подумал, что доктор Фастальф знает…

– Вы вызвали его по трехмерке?

– Ох, нет, у меня не хватило бы духу – он такой важный ученый. Глэдис вызвала его для меня. Она… очень добрая. Он сказал ей, что вы поехали к его дочери, доктору Василии. Это было хорошо, потому что я ее знаю.

– Да, я знаю, что вы ее знаете.

– Откуда вы… Вы спрашивали и ее обо мне? – Его тревога, казалось, переросла в страдание. – Я вызвал доктора Василию, и она сказала, что вы только что ушли, и я, возможно, найду вас в общественном туалете. Ну, я и пошел в ближайший от ее дома.

– Как же вы попали сюда так быстро?

– Я работаю в Институте Роботехники и живу на его территории. Мой скутер привел меня сюда за несколько минут.

– Вы приехали один?

– Да. Всего с одним роботом. Скутер, видите ли, двухместный.

– И ваш робот ждет снаружи?

– Да.

– Скажите мне еще раз, почему вы хотели видеть меня?

– Я хотел удостовериться, что вы не думаете, будто я то-то сделал тому роботу. Я даже н е с лы ша л о нем , пока все это не появилось в известиях. Ну, так я могу поговорить с вами с ей ча с?

– Да, но не здесь. Давайте выйдем.

До чего же странно, – подумал Бейли, что он так охотно выходит из стен Наружу. В этом туалете было что-то еще более чуждое, чем все, что окружало Бейли как на Авроре, так и на Солярии. Даже факт всепланетной беспорядочности был менее неприятен, чем ужас открытого и небрежного обращения к человеку в туалете – как можно было не видеть разницы между этим местом и его назначением и другими местами?

Книгофильмы ничего об этом не говорили, но Фастальф указывал, что они писались не для землян, а для аврорцев. А, собственно, зачем книгофильмы должны объяснять то, что каждый и так знает? Зачем говорить, что Аврора – шар, что вода мокрая и что один мужчина может спокойно заговорить с другим в туалете? Правда, Джесси не раз говорила ему, что в женском туалете женщины болтают о чем угодно и не чувствуют никакого дискомфорта. Почему женщинам можно, а мужчинам нельзя? Бейли никогда не задумывался над этим, а просто принимал это как твердый обычай… Но почему только для мужчин?

Но стоит ли думать об этих противных вещах? И он повторил:

– Давайте выйдем.