Борис Красногорский - Острова эфирного океана

Поэтому, если когда-нибудь установятся правильный сношения с Венерой и другими планетами, пусть никто не боится долгого и скучного переезда. 40 или 50 дней, проведенных в черных безднах пространства, пронизанных миллионами лучей Солнца и других небесных светил, среди метеоров и комет — не покажутся скучными. Мы не говорим уже о величии цели небесного путешествия, о несравненном наслаждении ступить на почву другого мира, где каждый шаг открывает новые тайны природы, где каждый взгляд развертывает неизведанные чудеса вселенной!

Не успели путешественники занести в свои журналы описание встречи со стрекозой, как новое впечатление дало им возможность лишний раз убедиться, что межпланетное пространство вовсе не так пусто, как стеклянный колокол, из которого выкачан воздух.

Последнюю часть ночи, или вернее, времени, предназначенного для сна, дежурил Добровольский. С самого начала он заметил, что ему все звезды кажутся какими-то туманными. Астроном объяснил это тем, что плохо выспался, и потому неясно видит. Но странное явление все усиливалось и наконец даже Солнце подернулось легкой дымкой. Крайне заинтересованный Добровольский разбудил своих спутников на полчаса раньше. Они все также заметили туман, окружающий вагончик. После этого сомнений быть не могло: аппарат действительно проходил туманную массу, т. е. скопление метеорной пыли.

Вскоре этому нашлось еще одно доказательство: вместо того, чтобы по-прежнему постепенно увеличивать свою скорость, "Победитель Пространства" стал замедлять падение. Сопротивление пылинок задерживало его. Аппарат потерял в скорости 1 килм. в сек., и также замедление в конечном результате должно было удлинить путешествие почти на целые сутки.

Если бы облако, в которое попал "Победитель Пространства", было больше, то, может быть, исполнилось бы мрачное предсказание Штернцелера; путешествие настолько затянулось бы, что у экспедиции не хватило бы провианта и кислорода. Однако и без того прохождение сквозь пыль продолжалось целых 22 часа, и только к утру восьмого дня Солнце засияло ярко по-прежнему.

Имеретинский решил воспользоваться случаем и во что бы то ни стало достать и исследовать некоторое количество метеорной пыли. Для этой цели изобретатель хотел выставить наружу сачок из плотной материи.

— Но как же вы это сделаете? — спросил его Добровольский. Ведь если открыть окно, то часть воздуха из вагона моментально вылетит, и мы рискуем остаться без азота. Заменить его нечем, а дышать чистым кислородом безусловно невозможно.

Имеретинский задумался.

— Да, открывать окно нельзя; но я попробую воспользоваться аппаратом для удаления углекислоты.

Идея оказалась удачной. К сосуду с жидкостью для поглощения вредных газов прикрепили небольшой сачок. Надо помнить, что сосуд этот периодически выдвигался наружу, при чем механизм был устроен так, чтобы не терялся воздух. Снаружи из жидкости выделялись растворенные газы, и через некоторое время сосуд возвращался обратно в вагон. Каждые двенадцать часов механизм заводился и действовал автоматически.

Когда сачок оказался снаружи, Имеретинский посредством веревочки, конец которой остался в вагоне, повернул его так, чтобы он, благодаря движению "Победителя Пространства", захватывал пыль. Сосуд дольше обыкновенного удержали снаружи и, таким образом, в сачок набралось достаточно метеорной пыли. Ловкий маневр удался вполне, и изобретатель принялся за анализ полученного вещества. Результат оказался таким, какого и следовало ожидать. В состав космической пыли входили те же элементы, которые найдены в метеоритах, т. е. прежде всего железо и в меньшем количестве магний, кремний и проч. Все эти элементы уже известны на Земле.

Окончив работу, Имеретинский сказал:

— Везде в пространстве мы находим те же вещества; они должны иметь общее происхождение.

Эта фраза послужила поводом для очень интересного спора между изобретателем и астрономом.

— Я не верю, возразил последний, в так называемое единство вещества. По-моему, все элементы так же стары, как сама материя: золото всегда было золотом, а водород — водородом.

— Как же вы смотрите в таком случае на мировой эфир?

— Да, да, — вставил Флигенфенгер, — я давно хотел спросить об этом. А то все слышу эфир, эфир, а что это за зверь — не знаю.

— Относительно эфира я придерживаюсь взгляда нашего знаменитого химика, Дмитрия Ивановича Менделеева. Эфир есть совершенно самостоятельный элемент; вероятно тот, который помещается в нулевой группе нулевого ряда периодической системы.