Джоанна Расс: Больше никаких сказок

К несчастью, лицо нашей гостьи все время упорно всплывало в моих снах, и это здорово портило все.

Мама обнаружила книгу на следующее утро. Я ее увидела у своей тарелки за завтраком. Ни мама, ни отец словом не обмолвились о ней; только мама накрывала стол с какой-то доброй, вымученной улыбкой. Наконец, мы уселись, и отец придвинул мне джем, булочки и ветчину. Затем он снял очки и, сложив, положил их рядом со своей тарелкой. Откинувшись в кресле, он скрестил ноги. Потом взглянул на книгу и сказал тоном насмешливого удивления: "Ну, что это такое?.."

Я ничего не ответила. Только смотрела в свою тарелку.

- Мне кажется, я это видел уже,- сказал он,- Да, конечно, видел.- Тут он взглянул на маму.- А тебе приходилось это видеть?

Мама сделала неопределенное движение головой. Она намазала маслом гренок и положила его на мою тарелку. Я знала, что она меня дрессировать не будет, но вот отец...

- Ешь яйцо,- сказала она.

Отец, продолжавший глядеть на "Зеленую шляпу" с тем же выражением удивления, сказал наконец:

- Та-а-к! Не слишком приятно обнаружить такое в субботнее утро!

Я опять ничего не сказала и все глядела в свою тарелку. Мама обеспокоенно сказала: "Она не ест, Бен", а папа придержал стул за спинку, чтобы я не смогла встать из-за стола.

- Конечно, ты сможешь это объяснить,- сказал он.- Не так ли?

Я ничего не ответила.

- Конечно, она может,- сказал отец.- Правда, Бесс? Не следует так огорчать маму, воруя книгу, которую тебе нельзя читать и по очень понятной причине. Ты знаешь, что мы тебя не накажем. Мы с тобой поговорим. Мы постараемся объясниться. Не так ли?

Я кивнула.

- Отлично,- сказал он.- Откуда взялась эта книга?

Я что-то промямлила.

- Моя дочь сердится? - спросил отец.- Она становится строптивой?

- Да она тебе все сказала! - взорвалась я. Отец побагровел.

- И ты смеешь так говорить о своей матери?! - закричал он, вскочив.- И ты смеешь говорить о своей матери таким образом?!

- Нет, Бен,- попыталась вмешаться мама.

- Твоя мать - самоотверженная душа,- сказал отец,- и не забывай об этом; твоя мать заботится о тебе со дня твоего рождения, и, если ты не ценишь этого, ты чертовски...

- Бен! - умоляла шокированная мама.

- Извините,- сказала я.- Мне жаль, мама.

Отец сел. У него усы, а волосы расчесаны посередине и набриолинены; сейчас одна прядь отклеилась, а посеревшее лицо дрожало. Он уставился на свою чашку. Мама подошла и налила ему кофе. Затем налила мне молока, села рядом и спросила:

- Дорогая, зачем ты читала эту книгу?..

- Да-да,- сказал отец с другого конца стола.

С минуту стояла тишина. Затем "Доброе утро!"

И опять: "Доброе утро!"

- Доброе утро! - весело сказала наша гостья, двумя шагами перемахнув столовую и аккуратно укладывая себя в кресло у стола. Она дотянулась до "Зеленой шляпы", подвинула ее к своей тарелке и принялась читать с подчеркнутым вниманием. Затем она взглянула на нас.

- У вас такая современная библиотека,- сказала она, а затем добавила:

- Я позволила себе вольность порекомендовать эту восхитительную книгу вашей дочери. Вы сказали мне, что прочли ее с удовольствием. Вы ведь даже посылали заказ на нее в Нью-Йорк, да?

- Я не... нет... не совсем,- сказала мoя мама, отодвигаясь от стола. Она дрожала с ног до головы, а на лице ее застыло странное выражение. Наша гостья посмотрела на маму, затем на отца с величайшим интересом. Она спросила:

- Надеюсь, вы не возражаете, что я пользуюсь вашей библиотекой?

- Нет-нет,- пробормотал отец.

- Ем я почти за двоих,- скромно продолжала наша гостья,- но из-за моих размеров. Не возражаете?

- Нет, разумеется, нет,- ответил отец, постепенно приходя в себя.

- Отлично. Все это войдет в счет,- сказала гостья, глядя на моих потрясенных родителей; оба они принялись поспешно за еду, избегая ее взгляда. Она добавила:

- Я позволила себе еще одну вольность. Убрала из книги рисунки, которые... э-ээ... не имеют отношения к тексту. Не возражаете?

Родители поспешно ушли - мама на кухню, отец вспомнил, что опаздывает на работу. Она помахала им вслед. Я вскочила, как только они вышли.

- Там нет никаких рисунков! - шепотом сказала я.

- Тогда мы их сделаем.

Она достала из сумочки карандаш и разрисовала концовки глав; все было зло и очень смешно. Затем она нарисовала белую мышь, красящую губы, выходящую замуж за другую белую мышь, и их венчание в церкви, леди-мышь с громадным животом, где двое мышат играют в шахматы, а затем целое семейство на пикнике под лозунгом "Я вырастила моих детей, и они никогда не знали табака". Я остолбенела. Она засмеялась и нарисовала мышь, которая с зонтиком преследовала мою маму. Я схватила рисунок и некоторое время рассматривала, затем порвала его в клочья.