Андрей Дворник - Голому – рубаха

– Я же учил тебя обращаться со скафандром; выведи себе на стекло шлема индикацию с пульта.

– Ну да, учил, – недовольно сказала Мич. – Один раз показал – и все!

– Ох уж мне эта память девичья… У тебя там компьютер встроенный; поговори с ним, он тебя всему научит.

Только мне не мешай… пожалуйста.

– Ве-е-ежливый, – протянула Мич. – Вот как дам сейчас кулаком по загривку!

Но не дала, нет; напротив, еще больше подобрала ноги под себя, освобождая Порнову лишний кусочек сидения. Завозилась, приноравливаясь к новой позе; кресло раскачивалось. Порнов гневно задвигал ушами, но сдержался и вслух ничего не сказал. Рядом с планетой катер слушался руля все хуже и хуже; как они будут садиться, Порнов представлял себе крайне смутно.

Мич тем временем успокоилась и принялась болтать с компьютером, пытаясь вычислить уровень его интеллекта. Тип процессора и количество памяти тот ей сообщил сразу; а вот загадку «два конца, два кольца – посередине гвоздик» отгадывать отказался напрочь.

– Из семнадцати определений слова «конец» одно является идиомой бранного характера; употребление этого слова в литературном и деловом языке недопустимо!

Порнов захихикал: « Ай да кибер, ай да молодец; подловил-таки нашу скромницу»; Мич возмутилась, что подобного она даже себе и помыслить не могла; а если кому-то везде непристойности мерещатся, то это их проблемы.

– Это ты про кого, – уточнил Порнов, – про кибера или про меня?

– Про вас про всех, – обобщила Мич. – Что экипаж, что роботы – все куда-то не туда повернутые.

– Полетаешь тут год-другой с суровым мужским коллективом, еще не так повернешься, – заметил Порнов. – Что же до кибера – ты бы его еще о смысле жизни спросила.

– А что, сгорел бы?!

– Сгореть бы не сгорел, а успокоительного в воздушную смесь точно добавил бы; это же тебе не «медбрат», кибер первого класса; так, третий сорт. Команды понимает; юмор – нет.

Мич для пробы приказала вывести ей на забрало изображение с порновского терминала; робот безропотно подчинился.

– То-то же, – заметила она удовлетворенно. – Давай другой экран; еще; еще.

– Ух ты, – воскликнула она неожиданно. – Что это у нас с астероидным облаком такое?

– А что с ним? – поинтересовался Порнов.

– Белое пятнышко какое-то; словно фонариком через простыню светят.

– Знаю я этот фонарик, – проворчал Порнов. – До сих пор из-за него зайчики в глазах бегают…

Это эскадра идет через астероиды.

– Ты как будто только этого и ждал, – сказала Мич. – Уж больно спокойный.

– А что я должен был ждать? Что они вдруг плюнут на нас с тобой и по своим делам разбегутся?

– Они могли бы не лезть в астероиды, – неуверенно предположила Мич, – а, например, облететь их…

– И потерять полсуток? Ты же знаешь свою сестрицу; идти напролом, по головам и трупам – не ее ли любимое хобби? Да какое хобби – смысл жизни!

– Ладно, ладно, уболтал; и что дальше?

– Дальше вот что: я думаю, через полчаса всей толпой они вывалятся по эту сторону астероидного поля. Мы как раз достигнем атмосферы. Не станут же они гвоздить из фазера по родной планете?!

– Из фазера – не станут; но вот запеленговать нас и вести до точки посадки – это запросто. Мы приземлимся, они выйдут на орбиту и ка-а-ак…

– Это – вряд ли! – хитро прищурившись, заметил Порнов с великим сомнением.

Дальше все произошло так, как он предсказал. Из серого холодного облака, плюясь гейзерами сияющей плазмы, расшвыривая далеко в космос горящие ошметки расплавленной породы, одна за другой вынырнули ощетинившиеся тысячей лазерных лучей черные махины крейсеров; Порнов удовлетворенно отметил, что ни одного перехватчика рядом не было.

– Может быть, части из них удалось вернуться и сесть на базовые корабли, – предположил Порнов. – Но скорее всего, она их просто бросила.

– Очень сомневаюсь, – заметила Мич. – Я думаю, большую часть спалила фазером; а оставшихся послала вперед брандерами – выжигать собой туннель для главных кораблей.

– Что за женщина, – покачал головой Порнов, наблюдая, как эскадра гасит лучи противометеоритных пушек и разжигает ходовые реакторы.

– Когда мы родились, нас с сестрами друг от друга отличить нельзя было, – сказала Мич. – И что с нею стало…

– Вот – вот, – сказал Порнов, в поте лица орудуя штурвалом; голубая планета перед ним заняла весь экран; сквозь пелену белых облаков можно уже было разглядеть бирюзовую равнину океана. – Я так себе и представляю, как она смотрит на свой экран, печально разглядывает наш кораблик и думает: – Боже мой! Моя родная сестра связалась с какими-то уродами; что с ней стало…