Джастин Ричардс - Часовой Человек

– О чём вы?

– Знаете, – сказал Доктор, вновь начав расхаживать по помещению, – иногда можно что-то заметить лишь тогда, когда оно исчезает.

– Вы имеете в виду мою свободу?

– Нет, я о чём-то типа звука батареи центрального отопления или кондиционера. Их замечаешь лишь когда они прекращаются. Пока оно есть, пока оно – часть естественного хода вещей, его не замечаешь. Просто неотъемлемая часть мира. Ваш мозг даже не утруждается сообщить вам о ней, пока не случится изменение, которое может быть важным.

– А то, о чём вы говорите, важно?

– Возьмём, к примеру, механизмов Мелиссы, – продолжал Доктор. – Если вы долго находитесь рядом с ними, то даже и не замечаете, что они тикают.

– Да о чём вы вообще? – возмутился Реппл.

– О том, что это словно тиканье часов. Вы его не слышите, а оно есть. Но у меня проблема противоположная, – он склонил голову набок. – Вы слышите?

– Что слышу? – Реппл на минуту прислушался, а затем покачал головой. – Ничего.

– Да? Видите ли, а я слышу – когда прислушиваюсь – слышу тиканье часов. Что очень странно. Потому что... – он сделал паузу, предлагая Репплу закончить мысль.

– Потому что здесь нет часов.

– Именно. И это со мной уже не в первый раз. Несколько раз за последнее время, – он подошёл к Репплу вплотную и посмотрел ему в лицо. – И всегда рядом были вы.

Реппл ничего не сказал. Его лицо, словно маска, было лишено выражения.

– Вы не Василий Тёмный, – сказал Доктор. – Вы думаете, что вы – это он.

Он протянул руку и снял с Реппла лицо.

– Я сожалею, – он отошёл в сторону, чтобы Реппл увидел своё отражение в стекле, – очень сожалею.

Реппл стоял и смотрел. Смотрел на массу ритмично пощёлкивающих шестерёнок.

– Я не сразу понял, – признался Доктор.

Маленькие колёсики и рычажки неистово работали.

– Но я осознал, что никогда не видел, чтобы вы улыбались. Или хмурились. Или плакали, – он сложил искусственное лицо и положил его себе в карман.

– Почти как Мелисса, вообще-то.

Маховики крутились, механизмы пощёлкивали.

– О, а голос у вас отличный. И интонации, и эмоции. Очень умно.

На месте лба над механизмами слегка возвышался большой гранёный кусок то ли стекла, то ли кристалла, отражавший блики на стекле и на поверхности реки.

– Вы едите, пьёте, спите. Но всё это как-то автоматически, верно?

Словно часы «с камнями».

Механическое лицо Реппла контрастировало с его полным мучения голосом:

– Я всё равно не слышу его.

– Вы с ним постоянно живёте. Возможно, вас запрограммировали не слышать.

Лицо медленно повернулось к Доктору. Каждая его деталь казалась живой. Неподвижен был только кристалл, но из-за игры бликов он тоже создавал иллюзию движения.

– Что я? – спросил Реппл. Он схватил Доктора за плечи и притянул его к себе. – Кто я?!

С мучительным стоном и жужжа шестерёнками, Реппл отпустил Доктора и опустился на колени. Всё его тело тряслось, словно он плакал. Но не было ни слёз, ни глаз, из которых они могли бы течь.

– Ой, поднимайтесь, – сказал Доктор. – У нас много дел.

– Нет никаких дел. Нет цели. Нет причин, – он продолжал дрожать.

Доктор следил за ним.

– Нам некогда раскисать.

– А что ещё мне делать?

– Жалеть себя тоже некогда.

Часовое лицо посмотрело на Доктора:

– Вся моя жизнь – ложь. Я... никто.

– Вы хоть и не Василий Тёмный, но вы по-прежнему Реппл.

– А кто это такой? Зачем мне жить?

– Затем, что если Мелисса права, то где-то рядом есть одержимый властью маньяк-убийца с комплексом превосходства, которого на пути к побегу не остановит такой пустяк, как человечество. И сейчас, когда то единственное, что держало его под контролем, по видимому, уже не восстановишь, он скорее всего замышляет какую-то гадость, чтобы сбежать или захватить власть, или и то и другое.

Реппл задумался и медленно встал. Его шестерни просчитывали варианты и вероятности.

– Нужно сказать Мелиссе Харт. Она нам поможет.

Доктор вздохнул:

– Или же решит, что злодей – это всё-таки я, а вы – мой тюремщик. Нет, нужно бежать отсюда.

Реппл повернулся и посмотрел на своё отражение. На него смотрела масса шестерней и рычагов, гранёный кристалл, регулировавший механизмы, сверкал между ними как что-то неуместное.

– И как же нам это сделать? – его голос был усталый и пессимистический.

Доктор посмотрел на него.

– Поработайте головой, – сказал он.

И не стал дожидаться ответа. Он шагнул назад, взялся обеими руками за голову Реппла и сильно ударил ею по стеклу. Кристалл врезался в закалённую поверхность стекла. Доктор крепко держал голову Реппла, таща её по диагонали вниз.