Джастин Ричардс - Часовой Человек

– Идите сюда, давайте посмотрим, – Доктор провёл его несколько шагов по тротуару и остановился прямо под фонарём. Жестом он попросил мужчину поднять голову:

– Не волнуйтесь, я доктор.

– Правда, не медицины, – добавила Роза, заслужив неодобрительный взгляд. – Так что, он здоров?

– Диксон, мисс.

– Мистер Диксон поправится, – сказал Доктор. – Но повезло, что мы оказались тут так вовремя. Где вы живёте?

– Я слуга, сэр, вон в том доме, – Диксон указал на большой жилой дом дальше по улице.

Роза увидела раскрытую боковую дверь и проливающийся из неё на крыльцо свет.

– Так давайте мы вас проведём туда.

Доктор шагнул назад, осматривая Диксона от головы до пят. Нахмурившись, он взял его руку и осторожно поднял её, чтобы рассмотреть в свете. Видимо, удовлетворённый, он улыбнулся, отпустил руку, и жестом предложил Диксону идти первым. Чтобы помочь, он взял Диксона под руку.

– В чём дело? – тихо спросила Роза.

– Вы содержите перчатки в чистоте, мистер Диксон?

– Конечно, сэр, – его голос был всё ещё хриплый. – Почему вы спрашиваете?

– Да просто они теперь слегка испачкались, после вашего небольшого приключения. Ещё одна загадка.

– В дополнение к кто и почему, – сказала Роза.

– В дополнение к тому, что отметины на шее мистера Диксона скорее от металла, чем от пальцев, – сказал Доктор. – А на перчатках у него пятна масла.

Из глубины вечерних теней две фигуры наблюдали за тем, как Доктор и Роза помогают Диксону вернуться в дом. Одна из них недовольно вздохнула. Другая, не имея дыхания, вздохнуть не могла.

После третьей попытки сэр Джордж Хардинг сдался:

– Анна, ты мне не поможешь?

В зеркале отражалась его жена, улыбавшаяся его неуклюжим попыткам.

– Ты такой неловкий, – мягко сказала она, протягивая руки, чтобы привести в порядок то, что должно было быть галстуком-бабочкой.

Акцент делал её голос ещё мягче. Он покорно стоял, пока она завязывала идеальную бабочку. Затем она медленно развернула его и отошла на шаг, чтобы оценить свою работу, и кивнула:

– Да, дорогой. Так годится.

– Хорошо. Они скоро придут. Вообще-то я удивлён, что Облонский до сих пор не появился. Он всегда приходит рано, черт его дери. Должно быть, военная привычка.

Снизу, от двери, донёсся настойчивый звонок.

– Вот видишь! Это он. Вагнера на звонке исполняет.

– Скорее уж Чайковского, – сказала Анна. – Диксон займётся им, пока мы не будем готовы.

Сэр Джордж кивнул:

– Да, добрый Диксон, – он протянул руку за пиджаком. – А где Фредди?

– В постели. И я бы не хотела, чтобы ты его тревожил. Дилис его только что успокоила, ты же знаешь, ты его только растревожишь.

– Я? – возмутился сэр Джордж. – Да что ты!

– Лучше, чтобы он оставался спокойным. Спокойным и невредимым, – она отвернулась, но ему всё равно было видно в зеркале отражение её грустного лица. – Ты же понимаешь.

– Конечно, понимаю, – он положил руку на её дрожащее плечо. – С мальчиком всё будет хорошо. Не нужно переживать слишком много.

Не поворачиваясь к нему, она положила свои ладони поверх его рук и, не улыбнувшись, кивнула. Если она и хотела что-то сказать, её перебил настойчивый стук в дверь и последовавший за ним испуганный голос:

– Сэр, мадам! Вы не могли бы спуститься? Это мистер Диксон, он ранен. С ним дама и джентльмен...

Доктор настоял на том, чтобы отвести Диксона к парадному входу и позвонить.

– Какой смысл, – сказал он, – таскать его по комнатам для слуг? Если есть неясность – прямиком к начальству.

Дверь открыла девушка лет шестнадцати, почти ещё ребёнок. На ней был передник, об который она вытирала руки.

– Мистер Диксон, сэр! – вскрикнула она.

– С ним всё будет хорошо, – заверил её Доктор, проводя Диксона в просторную прихожую.

– Ты не могла бы известить сэра Джорджа? – прохрипел Диксон.

Девушка молча кивнула, побледнев от вида красных отметин на шее Диксона. Она развернулась и побежала вверх по лестнице, приподняв подол юбки и передник. На полпути наверх лестница сворачивала, и Розе было видно девушку, мелькавшую в зазорах парапета.

– Давайте устроим вас там, – сказал Доктор, ведя Диксона в большую комнату.

Диксон пытался сопротивляться:

– Но это же гостиная, сэр!

– Ничего не имею против.

– Мы же гости, – поддержала Роза.

Комната была большая, квадратная, с высоким потолком. На некоторых стенах висели портреты маслом в тёмных тонах, и суровые выражения лиц на них делали обстановку ещё более тёмной. Центр комнаты занимали три длинных дивана, выстроенных перед камином. Поленья в огне потрескивали и дымились.