Лариса Петровичева - Следы на воде

— Лиза, — позвал Провозвестник хриплым шепотом. — Лиза, помоги…

Она протянула ему сияющий сусальным золотом канатик, будто соединялась с архангелом энергетической пуповиной. У Провозвестника мелькнула мысль, что они похожи на сообщающиеся сосуды.

Да, такую невозможную работу выполняют только вдвоем. Наверно, предвидя это, он и нашел Лизу.

«Будущего нет, — насмешливо заметила Провозвестнику память. — Будущее рождается прямо здесь и прямо сейчас».

Я помню, ответил он и нанес удар.

Реальность Земли сместилась, расплылась некрасивыми пятнами, а в голове заплескалась боль. Где-то далеко вскрикнула Лиза, а Провозвестник почувствовал, как из носа и умей хлынула светлая кровь физического тела. Перед глазами в панике метались золотистые круги, а Светящееся Тело на миг словно покрылось плесенью.

Потом он увидел хлам. Целую гору объедков: слезы, одиночество, тоска, обиды и обидки, невысказанные желания, темные позывы, ежедневная рутина, боль, атмосфера нелюбви и непонимания, тоска, горечь, редкие искорки радости — все это вывалилось на Провозвестника, и на какое-то мгновение его замутило. Человеческая суть Совершенного оглушила, сбила Провозвестника с ног, и только сияющий канатик Лизы удержал его от падения в неведомые глубины смертности. Кто-то должен делать грязную работу, но почему всегда он, и настолько грязную?

Провозвестника отпустило достаточно быстро. Мир людей вновь обрел плотность и стабильность, и архангел смог, наконец, облегченно вздохнуть. Машина застыла на обочине, и Лиза, осунувшаяся и бледная до синевы, уронила голову на руки.

Он коснулся ее плеча.

— Цела?

— Цела, — прошептала Лиза. — Кто бы мог подумать. Я думала, уже.

— Едем, — попросил Провозвестник. — Едем скорее, ради Благодати.

Их обогнал бензовоз, и Лиза пристроилась следом. Провозвестник сделал паузу, выравнивая дыхание, ….и пытаясь задержать время до выбора… а потом спросил негромко:

— Алина, вы меня слышите?

— Слышу, — отозвалась она. — Мы что в аварию попали?

— Просто занесло, дорога скользкая.

…все? все…

— Думаю, вам пора делать выбор.

Алина помолчала, заставив Провозвестника закусить губу до крови, а потом словно печать поставила:

— Я решила все еще месяц назад. Это слишком. Я не хочу быть Богом.

И торжественно умолкла, откинувшись на сиденье.

На минуту время застыло. Еще одна капля крови вытекла из носа Провозвестника, упала на колено; он машинальные растер ее по плотной джинсовой ткани.

Все.

И тогда он перехватил у Лизы руль и резко крутанул его вправо, одновременно дав команду на развоплощение. Текучая огненная волна будто бы нехотя лизнула бензовоз, а через секунду взрыв невиданной мощности сотряс землю и выжав ее до минерального слоя в радиусе ста метров.

Он все сделал правильно.

Скажем «аминь», детки.

Лиза умерла мгновенно.

Дэн уцелел и смог спасти Алину. Его Светящееся тело расслоилось на тонкие, но прочные пластины и он сумел принять ее в себя, и в голову ему пришли две мысли, одна другой банальнее — «Блин, что я умею!» и «Все, конец котенку». Ему было очень, очень больно, но он смог закрыть собой бесконечно дорогое существо. А потом глаза затянуло красным, и стало темно и очень тихо.

Вскоре сознание вернулось, и Дэн обнаружил, что стоит среди дрожащих чахлых осинок какого-то лесочка вдали от дороги и людского жилья. Алина сидела в снегу, докторова шапка потерялась, и рыжие волосы трепал ветерок. Глаза Алины были закрыты, а лицо стало спокойным, строгим и очень красивым.

Дэн присел рядом на корточки. Поправил кудрявую прядь, запахнул дубленку, у которой оторвались все пуговицы. Темнело и холодало, откуда-то доносился то ли вой волков, то ли скрежет ветра по насту.

Алина не шевелилась.

И тогда, вдруг поняв все и сразу, до конца, Дэн закричал и упал в снег, забил кулаками. Словно подпевая, ветер заскулил громче и гаже, а небо заклубилось тучами.

Но гнев быстро схлынул, оставив только отчаяние; Дэн обхватил голову руками и зарыдал.

Лица Алины было холодным и твердым, лицом мраморной статуи.

— Проснись, — умолял Дэн. — Проснись, пожалуйста, — словно от его слов должен был разойтись неведомый яд. Но Алина сидела неподвижно, и снег на ее лице не таял.

Она умерла.

Дэн оглянулся, но кругом ничего не изменилось. Земля не треснула до потаенных глубин, камни не заговорили, звезды не изменили своих путей и мертвые не поднялись из гробов. В мире умер Бог; миру не было дела. Слезы остывали на Дэновых щеках, ветер царапал кожу, насвистывая похоронный марш.