Дэвид Вебер - Короткая победоносная война

Хонор мчалась над морем, балансируя всем телом и выравнивая угол снижения, а земля приближалась с захватывающей дыхание быстротой. Затем сверкающие огни оказались прямо перед ней, она вытянула ноги, а Нимиц задрожал от удовольствия, когда она побежала по земле, гася скорость и ликующе смеясь.

Потом она опустилась на одно колено и сбросила раму планера в золотисто-красную траву перед домом. Холодный нос и торчащие усы ткнулись ей в правое ухо – Нимиц словно лучился от удовольствия. Она отстегнула ремни безопасности, и кот легко спрыгнул на землю. Он посидел, глядя, как она отстегивает ремни крепления, и, потянувшись, встал. Затем в несколько доведенных до автоматизма движений она разобрала планер – не полностью, только чтобы удобнее было нести – и, взяв под мышку, направилась к дому.

– Вы опять оставили комм дома, мэм, – произнес почтительный, но слегка укоризненный голос, когда она поднялась на застекленную от непогоды террасу.

– Правда? – с невинным видом спросила Хонор. – Как легкомысленно с моей стороны. Должно быть, у меня просто выскочило из головы.

– Конечно, выскочило, – согласился МакГиннес, и она обернулась, чтобы одарить его сверкающей улыбкой.

Он улыбнулся в ответ, но в его глазах читалась тщательно скрываемая печаль. Левый уголок рта капитана все еще был менее пластичным и подвижным, и это придавало ее улыбке легкую асимметричность, почти не видимую глазом, но ощутимую.

– Факт тот, что, если бы вам кто-нибудь позвонил, он ничего не смог бы добиться, – добавил он, и Хонор хихикнула.

– А, не важно, – сказала она и переступила через порог, чтобы поставить в угол разобранный планер.

– Именно так и. случилось: я пытался связаться с вами, мэм, – через секунду сказал МакГиннес более серьезным тоном. – Сегодня в полдень вам пришло письмо из Адмиралтейства.

На секунду Хонор замерла, затем принялась укладывать планер с заботливой точностью движений. Обычно Адмиралтейство использовало электронную почту, официальные письма рассылались только в особых случаях. Она постаралась придать лицу спокойное выражение, подавила в себе внезапный приступ волнения, прежде чем повернуться, и, подняв бровь, спросила:

– Где оно?

– Рядом с вашей тарелкой, мэм. – МакГиннес бросил взгляд на часы. – Ужин ждет вас, – добавил он. Рот Хонор снова дернулся в улыбке.

– Хорошо, – пробормотала она. – Ладно, позволь мне умыться, и тогда я займусь и тем, и другим, Мак.

– Как вам будет угодно, мэм, – произнес МакГиннес без тени торжества в голосе.

Хонор заставила себя неторопливо пройти в столовую. Ее тихий старый дом был надежной защитой. Она была еще ребенком, когда родители получили квартиру неподалеку от места работы в Дювалье-сити, почти в сотне километров к северу отсюда. За исключением выходных, они редко бывали «у себя», и родной дом всегда казался ей немного пустым без них. Странно. Где бы она ни находилась, она всегда воображала их здесь, как будто они с домом были неделимым целым, оберегающей тенью ее детства.

Пока она усаживалась в кресло, МакГиннес ждал, аккуратно накинув на руку салфетку. Одной из привилегий капитана первого ранга было право иметь в своем распоряжении постоянного стюарда. Хонор не вполне понимала, как МакГиннес оказался на этой службе. Таков был порядок, и он заботился о ней, как мать-волчица, устанавливая при этом собственные железные правила Они включали положение о том, что никакая решительная битва даже намеком не должна мешать трапезе капитана Харрингтон. Стоило ей протянуть руку к архаичному конверту, покрытому множеством печатей, и МакГиннес закашлялся. Хонор подняла взгляд на стюарда, тот подчеркнутым движением снял крышку с поданного блюда.

– Не сейчас, Мак, – пробормотала она, срывая печать.

Он вздохнул и вернул крышку на место. Нимиц, забавляясь, наблюдал за ужимками людей со своего места на другом конце длинного стола; стюард ответил ему хмурым взглядом.

Хонор вскрыла конверт и вынула два листа пергамента. Они громко захрустели, и глаза ее – настоящий и кибернетический – широко открылись при виде отпечатанных слов приказа на первой странице. МакГиннес замер у ее плеча, а она громко вздохнула и перечитала еще раз. Затем, взглянув на второй лист, подняла голову и встретилась взглядом со стюардом.

– Полагаю, Мак, настало время открыть бутылку приличного вина, – медленно произнесла она – Что ты думаешь по поводу «Делакур» двадцать седьмого года?