Дэвид Вебер - Любой ценой

– Добрый вечер, Джузеппе, – произнёс сенатор Джейсон Джанкола, вежливо кивая охраннику и проскальзывая в открытую дверь, чтобы занять место в роскошном пассажирском салоне рядом со своим старшим братом.

Джузеппе Лаудер закрыл за ним дверь, быстро окинул взором окрестности, дал знак машине сопровождения и занял переднее пассажирское место возле водителя.

– Диспетчерская, Гос-Один направляется в Октагон, – сказал он в микрофон своей гарнитуры.

– Диспетчерская подтверждает, Джузеппе. Гос-Один отбывает из своей резиденции в Октагон в… восемнадцать тридцать один.

Ответ не совсем соответствовал инструкции, но этим вечером в Центральной Диспетчерской дежурила Камилла Бегин, а она работала вместе с Лаудером уже больше трёх лет.

– Подтверждаю, диспетчерская, – произнёс Лаудер, кивнул водителю и лимузин вместе с машиной сопровождения поднялись в спокойное вечернее небо.

– Что это за «срочная встреча», Арнольд? – поинтересовался Джейсон Джанкола.

– Ты спрашиваешь об этом меня? – отозвался Арнольд. – Джейсон, именно ты состоишь в комитете по делам Флота! А – он не слишком весело улыбнулся – наш добрый друг Томас Тейсман, похоже, на днях потерял номер моего личного коммуникатора.

– Поскольку он ненавидит тебя до глубины души, – серьёзно сказал младший Джанкола. Арнольд вопросительно приподнял бровь, и Джейсон нахмурился. – Я знаю, что ты умён, Арнольд. И я никогда не делал вид, что это не так. Но, говорю тебе, этот человек опасен.

– Никогда и не считал иначе, – спокойно произнёс Арнольд. – С другой стороны, он до безумия верит в соответствующие процедуры. Пока – и если – я не сделаю что-то противозаконное, он не станет брать правосудие в собственные руки, как бы сильно мы с ним не… расходились во мнениях.

– Может быть, – уступил Джейсон. – Однако, возвращаясь к моему вопросу, я знаю об этой встрече не больше твоего. За исключением того, что я получил своё приглашение в качестве главного представителя оппозиции в комитете по делам Флота. Что бы это ни было, похоже, что оно имеет отношение к военным.

– Что в наше время не имеет? – философски сказал Арнольд.

– Не многое.

Джейсон убедился, что переборка между пассажирским салоном и местом водителя была закрыта и что на консоли горит огонёк, обозначающий работу препятствующих подслушиванию систем. После чего очень пристально посмотрел на брата.

– Я не знаю всего, чем ты занимаешься, Арнольд. Но у меня есть собственные источники информации и, по сообщению одного из них, кто-то из ФСА проявляет чертовский интерес к Иву Гросклоду. Я не стану просить, чтобы ты рассказал мне то, что я по твоему мнению знать не должен, однако мой источник, кажется, полагает, что этот интерес отчасти касается ещё и тебя. Честно говоря, это и было причиной, по которой я упомянул, что Тейсман тебя сильно недолюбливает.

– Интерес к Иву?

Арнольд спокойно прищурился на сенатора, его лицо выражало только умеренное любопытство. В конце концов, предупреждение Джейсона насчет Ива было не первым им услышанным. Жан-Клод Несбит четыре дня назад сообщил ему, что кто-то очень незаметно – и совершенно незаконно – подобрался к файлу с документами Гросклода. Это известие вызвало небольшой выброс адреналина, но главное, что он ощущал, было что-то вроде облегчения.

– Джейсон, я совершенно не представляю, зачем кому-то официально интересоваться Ивом, – с невинным взглядом произнёс он через мгновенье. – Даже если и так, то не вижу, как это может касаться меня.

Его звали Аксель Лакруа и ему было двадцать шесть стандартных лет. Его семья в течение трёх поколений, вплоть до Первой Мантикорской Войны, была долистами. Когда война началась, он был всего лишь ребёнком, однако взрослел он под её влиянием. Он видел, как его семья в конце концов отказалась от БЖП, видел, как к его родителям, несмотря на репрессивную хватку Комитета общественного спасения и госбезопасности, возвращается чувство собственного достоинства. Он видел, как начались изменения в системе образования, видел ещё большие перемены, с которыми встретились его младшие братья и сёстры, когда настал их черёд пойти в школу. И он видел возрождение конституции и понятий личной ответственности… и свободы.

Он был слишком молод, чтобы служить во время Первой Войны, и знал, что родители хотели бы, чтобы он оставался штатским. Однако он должен был отдать долг за все те перемены и, когда война возобновилась, завербовался в республиканскую морскую пехоту.