Дэвид Вебер - Испытание адом

МакКеон непроизвольно поднес руку ко рту, ставшему щербатым после удара прикладом, и Хонор улыбнулась.

– Вырастить тебе новые зубы можно только дома, но Фриц только что прочитал руководство по протезированию и ему не терпится найти подопытного кролика, чтобы опробовать проверенную временем старинную методику. Он обещает вставить тебе самый настоящий зубной мост. Так что, друг мой, разобравшись с делами, о которых мы здесь говорили, изволь прибыть в клинику. Негоже разочаровывать нашего доктора.

– Но у меня дел по горло... – начал было МакКеон, однако Хонор не дала ему договорить.

– Разговорчики, коммодор! Вы с Фрицем – да и Уорнер с Эндрю тут руку приложили – с момента, как мы убрались с «Цепеша», только и делали, что заботились о моем здоровье. Теперь настал мой черед, и, богом клянусь, ты у меня сядешь в зубоврачебное кресло! Вам все понятно, коммодор?

– Тебе это доставляет удовольствие, да? – жалобно спросил МакКеон.

На живой половине ее лица расцвела безмятежная улыбка.

– Вот именно, – искренне ответила коммодор леди Хонор Харрингтон.

– Вы в своем уме? – Контр-адмирал Гарольд Стайлз выбрался из кресла и, опершись кулаками о письменный стол Хонор Харрингтон, уставился на нее с яростью и вызовом. – Мало того что вы удерживаете за собой командование на весьма сомнительных основаниях, так вам еще вздумалось своей властью создавать военные трибуналы! Соблаговолите побеспокоиться о том, чтобы все точки над «i» были расставлены, ибо в противном случае, адмирал, вам предстоит нести всю полноту ответственности, в соответствии с законами военного времени! И я лично прослежу за этим, клянусь!

Исходившая от Стайлза волна ярости заставила Нимица привстать и зашипеть, обнажив снежно-белые клыки. Хонор почувствовала, как в ее душе поднимается ответная волна, однако движение Лафолле отвлекло ее внимание от побагровевшего лица визитера. Она еле успела коротко взмахнуть рукой, прищелкнув пальцами, чтобы удержать телохранителя на месте. Тот уже собирался взять расшумевшегося мантикорца за шкирку и пинками выставить из кабинета. Вообще-то в глубине души она, пожалуй, и не хотела останавливать Эндрю, но, увы, не могла себе позволить такой вольности.

«Но если он сию же минуту не прекратит нести чушь, – холодно подумала она, – я могу и передумать».

Заставляя себя произносить каждое слово с отменной четкостью, она ледяным тоном сказала:

– Сядьте на место, адмирал Стайлз.

Взгляд ее здорового глаза был еще холоднее голоса, губы на здоровой половине рта гневно напряглись, и Лафолле, при всем своем возмущении поведением мантикорца, едва ли не пожалел контр-адмирала. Однако Стайлз знал собеседницу значительно хуже, чем ее телохранитель, и воспринял движение уголка рта как свидетельство нервозности, а стало быть, косвенное признание ею своей неправоты. Сам-то он в своей правоте был абсолютно уверен. Праведная ярость, овладевшая им, когда он прибыл на Стикс и какая-то там Харрингтон отказалась уступить ему командование, пылала в нем подобно лесному пожару.

– Черта с два я сяду! – рявкнул он в ответ, – С момента моей высадки на берег...

Стайлз осекся, ибо Хонор поднялась на ноги. Движение ее было слишком изящным, чтобы сказать «вскочила», однако столь стремительным, что контр-адмирал отпрянул. Устыдившись своей реакции, он собрался было возобновить монолог, но Хонор хлопнула ладонью по столу.

– Адмирал Стайлз, – очень тихо сказала она, подавшись вперед, – или вы сию же секунду заткнетесь, или я посажу вас под арест, где вы и останетесь до тех пор, пока мы не покинем эту планету и не вернемся туда, где действует юрисдикция Звездного Королевства. А по возвращении я выступлю против вас с обвинением в неповиновении, воспрепятствовании исполнению приказов и подстрекательстве к мятежу в военное время.

Стайлз вытаращил глаза, беззвучно шевеля губами. Услышанное ошеломило его: по двум из трех названных обвинений Военным кодексом предусматривалась смертная казнь. Он наконец осознал, что угодил в нешуточную передрягу, и Хонор под волнами еще не унявшейся ярости адмирала ощутила холодок паники. Несколько мгновений, показавшихся ее визави вечностью, она смотрела Стайлзу в глаза, а потом вздохнула.

– Я сказала: сядьте! – произнесла она с угрожающей властностью.

Контр-адмирал медленно обвалился в кресло, из которого только что вскочил. Хонор, оставшись на ногах, мысленно сосчитала до десяти и лишь после этого еще медленнее, чем он, опустилась на свое место. Усевшись, она снова смерила собеседника холодным взглядом, причем живая половина ее лица было столь неподвижна, что почти не отличалась от парализованной. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль о том, что ей следует поблагодарить МакКеона за предусмотрительность.