Джеймс Блиш - Стиль предательства

Но если он в течение пятнадцати дней Великой Земли не введет антисыворотку, он забудет сначала свою миссию, затем навыки, и наконец, собственное "я". Тем не менее, он считал нужным идти на этот риск, поскольку, какими бы неуклюжими ни казались некоторые местные предатели (Валкол Учтивый не в счет), они, несомненно, вполне способны раскусить менее мощное прикрытие - и столь же несомненно, что настроены они серьезно.

Следующая проблема, как выполнить саму миссию - для этого недостаточно просто остаться в живых. Великая Земля не обращала провалившихся предателей в камень и не замуровывала их в стены, но у нее были свои способы выразить неудовольствие. Кроме того, Саймон чувствовал некоторое обязательство перед Великой Землей - не лояльность, упаси Гроу, но назовем это, скажем, профессиональной гордостью - которая не позволяла ему проиграть такой дыре, как Бодейсия. Ну и наконец, у него имелись давние причины ненавидеть Экзархию; а ненависть Гроу почему-то забыл запретить.

Нет: Саймон не мог бежать от бодейсианцев. Он прибыл сюда, чтобы одурачить их, что бы они в данный момент ни думали о таком плане.

Тут имелась одна сложность; Бодейсия, вслед за другими колониями, впала в своего рода осенний каннибализм. Вопреки тому высказыванию Эзра-Цзе, окраины пытались уничтожить центр. Именно этот культ независимости, а вернее, автономии, сделал измену делом не только допустимым, но почти благородным... а теперь незаметно кастрировал ее, как статуи, стоявшие в Друидсфолле повсюду, у которых время и климат стерли лица и половые признаки.

Сегодня, хотя все истинные бодейсианцы были по происхождению колонистами, они очень гордились дочеловеческой историей планеты, будто они не истребили аборигенов почти начисто, а являлись их потомками. Немногие уцелевшие коренные жители созвездия Возничего слонялись по улицам Друидсфолла, окруженные ритуальными почестями, тщательно изолированные от реальной власти, но демонстративно уважаемые при малейшей возможности, когда это могло быть замечено кем-нибудь с Великой Земли. Тем временем, бодейсианцы продавали друг друга с изысканным энтузиазмом, но для Великой Земли - которая не обязательно Старая Земля, но и не обязательно _н_е_ она - все врата были официально закрыты.

Только официально, считали Саймон и Великая Земля, так как жажда предательства, как жажда разврата, только растет при удовлетворении и становится все менее разборчивой. Бодейсия, как все запретные плоды, уже наверняка созрела настолько, чтобы ее мог сорвать человек, владеющий ключом от ее запущенного сада.

Ключ, привезенный Саймоном, огромная взятка, которая должна была отпереть Валкола Учтивого, как детскую копилку, временно был бесполезен. Ему придется выковать другой, какие бы грубые инструменты не пришлось использовать. Единственным таким инструментом, доступным Саймону в данный момент, являлся слегка презираемый сводный брат мертвой девицы.

В настоящее время, Саймон выяснил это без особого труда, он носил имя Да-Уд-ам-Альтаир и являлся Придворным Предателем в небольшом религиозном княжестве у залива Руд, на Инконтиненте, на другой стороне планеты относительно Друидсфолла. Припомнив, что говорил вомбис на борту "Караса" о библиотеке Руд-Принца, Саймон снова принял обличье усталого, ищущего покровителя богослова из Стрельца, уверенный, что его голос, осанка и манеры не имеют ничего общего с _п_е_р_с_о_н_о_й_, которую он представлял на корабле, и ступил на борт флаера, направлявшегося на Инконтинент, приготовившись насладиться путешествием.

А насладиться было чем. Бодейсия была довольно большой планетой, диаметром примерно десять тысяч миль, и могла похвастать не только денежным богатством. За много веков выветривание и вулканическая деятельность разбили ее на множество экологических зон, еще большее разнообразие которым придавала уникальность климата в каждой точке планеты и непостоянство ритма Флос-Кампи в сочетании с неподвижностью второго солнца относительно других фиксированных звезд - а также обычаи и цвета многочисленных волн пионеров, обосновавшихся в этих зонах и пытавшихся воплотить свое личное представление о земном рае. Это был изумительно прекрасный мир, если бы удалось забыть о своих проблемах достаточно надолго, чтобы как следует его рассмотреть; а флаер летел низко и медленно, и это нравилось Саймону, несмотря на то, что сыворотка подсознательно заставляла его спешить.