Это меня ошарашило.
- А строительство завода, на котором будут выпускать "Рэт"? спросил я.
- О, строительство. Будет заключен контракт.
Я сразу же закрыл горестно глаза, затем снова открыл их и спросил:
- Ладно, как ваша фамилия?
- Ле Гуин, - ответила она, опрокинув стопку в рот и потянулась за бутылкой.
- Ле Гуин? - переспросил я. - А имя? И неговорите мне, что оно женский вариант Чарльза, что-нибудь, вроде Шарлоты.
- Мата Хари, - ответила она.
Я записал, неуверенно бормоча:
- Мата Хари, Мата Хари... Кажется, я его слышал раньше.
- Моя прапрабабка, - заявила она с гордостью, - была знаменитостью своего рода в прошлом.
- Наверное, до меня, - сказал я. - Моя память не прстирается дальше Джинджер Роджерс, Греты Гарбо и, пожалуй, Мери Пикфорд. Когда-то я питался ими.
- В т_е д_н_и? - удивилась она.
Я вернулся к своим записям.
- Так, вы американка?
Если подумать, то не скажешь, что она похожа на американку. По-видимому, она не могла родиться в менее экзотическом месте, чем Ближний Восток.
- Нет, - ответила она, по здравому размышлению наливая обоим. Родилась в Танжере, в Морокко. Мать родом из Бразилии, а отец из Макао, - затем небрежно добавила: - Ни там, ни там нет законов о выдаче приступников.
Я уставился на нее.
- Вы хотите сказать, что вы - еще один пример чужака, которого разрешило нанять правительство, когда девяносто процентов американцев сидят на Отрицательном Подоходном Налоге? Не уверяйте меня, что это случай "утечки умов", что в стране нехватка умеющих читать и писать.
Прошу не говорить непристойные слова в моем присутствии, я не разрешаю, - сказала она с оттенком высокомерия в голосе.
- Какие непристойные? - растерянно спросил я.
- Правительство.
Я отрицательно покачал головой.
- Вот вы здесь работаете секретарем, а не лучше моего знаете слова. Непристойные слова - это слова, вроде "ублюдок", "сукин сын" или "курва".
- 18
- О, - извиняющим голосом протянула она.
- Ну, этот Чарли Азимов, - спросил я, стараясь говорить как можно резче. - Что вы можете сказать о его исчезновении? По-вашему, это похищение? Может быть, террористы?
- Какое исчезновение? - безразличным тоном спросила она. - Он только что звонил как раз перед твоим приходом. Он сильно простудился. Давай посмотрим, что он сказал, у меня записано. Не-а, не могу найти. У меня безнадежная система учета.
Я поднял глаза к кому-то там, наверху.
Потом я опустил их и пустым взглядом посмотрел на нее, как если бы всунул кредитную карточку в щель, пытаясь оплатить туалетную бумагу лишь только для того, чтобы обнаружить, что ее там нет.
Я тоскливо поднялся на ноги и положил свои вещи в карман.
- Ты уже уходишь? - поинтересовалась она. - Может быть, лучше присаживайся и помоги мне прикончить эту посудину. У меня есть еще одна или две, если я смогу найти их.
- Нет, спасибо, - ответил я, чуть не плача. - Никогда не пью на службе. Кроме того, я уже выпил три порции, и моя навигация стала хуже, чем в былые времена.
Обратный путь к дому из коричневого камня на 35-й стрит я проделал только два раза встретившись с небольшими бандами террористов, одна из них била по голове маленькую старую леди с хозяйственной сумкой, полной гастрономических продуктов, которые она, наверное, стянула в местном ультра-маркете. Я обошел их стороной в обоих случаях, не желая ввязываться, согласно современной морали.
Отомкнув дверь, я вошел, прежде чем войти в оффис, заглянув на кухню узнать, не просчитался ли я в расчетах и не опоздал ли к обеду.
- Феликс - или как его там? - весело хлопотал у плиты. Он поднял голову и сказал:
- Смотри, Лысик, как в былые времена. Пузанок, оленина под приправой, и никакой петрушки, вроде соевых сосисок. И вместо фарша "Эскофье" сегодня...
Я посмотрел на него мрачным взглядом.
- Где ты взял кредит на эту сказочную еду?
- Лысик, ведьмы заполучили клиента. Я позвонил Маммиани на Фултон-стрит, это последний магазин деликатессных продуктов в городе. На нее ушул весь наш кредит до последней капельки, все, что у нас было в "Дэйта Бэнкс" в отделе вкладов. Но как только оформят наш кредит и их перевод, унас будет все, что надо, чтобы долгие месяцы обедать так, как мы привыкли.
- Какой клиент? - спросил я, так и не запрыгав от радости. - Мы должны были расследовать промышленный шпионаж, а также исчезновение изобретателя, как вероятный результат грязной игры. И вот оказывается, что промышленный шпионаж - это змееподобная дева, нанятая за ее умение раздавать утешения в горизонтальном положении, а не за секретарские способности. Она все путает. А исчезнувший изобретатель, олух по фамилии Азимов, слег - его свалила простуда - и лежит в "Бауэри Хилтоне".
Читать дальше