Мак Рейнольдс - Зерно богоподобной силы

Но Нефертити Таббер его не слышала. Лицо ее приняло мечтательное выражение.

- Пожалуй, мы смогли бы получить тот домик, рядом с лабораторией,промурлыкала она.

До Уандера не сразу дошел смысл ее слов.

- Что за лаборатория? - спросил он.

- Ну, та, где доктор Ветцлер работает над своими лекарствами.

- Ветцлер? Уж не хочешь ли ты сказать...

- М-м-м, Феликс Ветцлер.

- Ты имеешь в виду, доктор Феликс Ветцлер? Здесь, в этой глухомани... То есть, я хотел сказать, в вашей маленькой общине?

- Ну, конечно. Его заставляли разрабатывать какие-то таблетки, от которых у женщин вились бы волосы или еще что-то в этом роде. Тогда он возмутился, бросил все и приехал сюда.

- Феликс Ветцлер - и работает здесь! Силы небесные, да ведь он один из самых знаменитых... И над каким же лекарством он работает?

- От смерти. Мы могли бы получить домик по соседству с ним. Его как раз должны закончить через денек-другой. И...

Эд стремительно вскочил. До него, наконец, дошло.

- Послушай,- торопливо заговорил он. - Я ведь уже говорил тебе: у меня важное правительственное задание. Мне необходимо повидать твоего отца.

Девушка погрустнела, но тоже встала.

- А когда ты вернешься, Эд?

- Понятия не имею. Ты же знаешь, как это бывает-правительство есть правительство. Я работаю под непосредственным началом самого Дуайта Хопкинса. Так что долг прежде всего. И все такое прочее,- он стал пятиться к выходу.

Нефертити шла за ним. У дверей она снова подняла к нему лицо, ожидая поцелуя.

- А знаешь, Эд, когда я в тебя влюбилась?

- Нет,-поспешно ответил он.- Понятия не имею, когда это случилось.

- Когда услышала, как они называют тебя "Крошка Эд". Ведь тебе не нравится, когда тебя зовут "Крошка Эд". А они все равно тебя так называют. Им наплевать, что ты этого терпеть не можешь, они даже не догадываются об этом.

Эд взглянул ей в глаза. И вдруг все изменилось.

- А ведь ты никогда так меня не называла,- проговорил он.

- Никогда.

Он наклонился и поцеловал ее. Пожалуй, ей не так уж и нужна практика, как ему показалось вначале.

Он попробовал еще раз -просто чтобы проверить свои ощущения. И убедился, что практика ей, можно сказать, вовсе не нужна.

- Я вернусь,- сказал Эд.

- Ну, конечно.

Иезекииля Джошуа Таббера Эд обнаружил за угловым столиком в баре "У Диксона".

Всю дорогу от Элизиума, через Шейди и Беарсвилль, он пребывал в состоянии полного душевного смятения. Правда, под конец он пришел к выводу, что это состояние находит на него каждый раз, когда он вталкивается с Таббером и его движением. Он принимал самого Таббера за странствующего проповедника из Библейского пояса, а тот оказался обладателем академической степени по экономике, полученной не гденибудь, а в Гарварде. Его дочь, казавшаяся ему простенькой пухловатой девчушкой в пестром бумажном платье, краснеющей на каждом шагу, при ближайшем рассмотрении оказалась бывшей стриптизеркой, которую старик вроде бы удочерил. А новая религия, которую он счел очередным чудачеством горстки чокнутых, насчитывала в своих рядах таких знаменитостей, как лауреат Нобелевской премии Марта Кент и виднейший биохимик Феликс Ветцлер.

И, тем не менее, он почему-то перестал бояться Иезекииля Джошуа Таббера. Похожий на Линкольна пророк- если его можно так назвать постепенно начинал обретать черты реальности.

"Реальность - вот что самое главное!" - сказал себе Эд. В гипотезе, которая предполагала, что старый чудак насылает на весь мир порчу только потому, что время от времени какой-нибудь аспект современного общества, начинет его раздражать, реальности не было ни на грош.

Уандер отыскал лошадь и фургон Таббера перед крошечным автобаром, на вывеске которого значилось просто "У Диксона". Эд стал шарить по карманам в поисках монеты, чтобы бросить ее в счетчик на стоянке: как раз рядом с фургоном оказалось свободное место. И тут он увидел полицейского, который шел по улице ему навстречу и недоверчиво таращился на каждый счетчик, который попадался ему на пути.

Когда полицейский поравнялся с "фольксфлаером", Эд спросил:

- Что-то случилось, шеф?

Тот так же недоверчиво уставился на Эда.

- Да вот, счетчики на стоянке. Ума не приложу, что за чертовщина с ними стряслась.

Эд уже почти угадал, в чем дело, и все же не удержался и спросил:

- Что именно?

- В них нет прорези, куда опускать монету. А ведь она обязательно должна быть. Вчера, по крайней мере, была. В них всегда были прорези для монет. Это же просто чертовщина какая-то. Можно подумать, будто их кто-то заколдовал, или что-то в этом роде.