Александр Плетнёв - Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде

„Хью-Кобра“ почти присела на землю, попуская короткую очередь над лопастями, сбивая и себе прицел.

Пилот гидросамолёта, не успевая обозреть разыгравшееся внизу сражение, понимая, что не ударит прицельно, сбросил подвешенную под брюхом бомбу, условно ориентируясь на очередную взлетевшую красную сигналку. Мимо — бомба упала в тылу американских позиций на брошенный MLRS с притихшими в пусковых пеналах ракетами.

И хотя бой был на коротких дистанциях, и противники сходились, порой паля друг в друга в упор, досталось именно тем, кому предназначалось.

Взрыв был ужасен. Вторя последующими детонациями, удар пришёлся в тыл морской пехоте, вызывая временную контузию у людей и электронных приборов. Вертолёт взрывной волной отбросило на постройки. „Брэдли“ лишь качнуло, но экипаж слегка замешкавшись, переходил на ручное управление оружием. Но времени у них уже не было — БМП пыхнула, получив в область башни бутылку с зажигательной смесью. И оглохшие, медленно приходящие с себя американские пехотинцы уже не могли сдержать яростный японский натиск.

Надо напомнить, что удары десанта не ограничились на северном и восточном направлении.

Порт, разорённый артиллерией, как проститутка раздвигал вытянутые пирсы и причалы, принимая плюющиеся снарядами десантные боты и канонерки.

Со стороны района Дейвисвилла трёх тысячный отряд Токубетпси Конкиочинтпай, уже почти вышел к причалам. Горели казармы, горели учебные корпуса военного колледжа, удалённые ангары и склады.

Наконец, посаженные на губу морпехи, убедили тупых тюремщиков (а те уже давно слышали выстрелы и взрывы, но упрямо следовали инструкциям и предписаниям) отпустить их. Эта полупьяная (и в драбадан!) орава, умудрилась добежать до причала, где стояло их судно, без каких либо неприятностей (а пьяным всегда везёт!). Тут уже ступор от увиденного и плотный пулемётный огонь, окропив ухоженные тротуары, протрезвил даже самых отмороженных.

То, что это не шуточки до Павла стало доходить еще, когда он бесновался над рыжим бугаём — флотским офицером. Как-то, не смотря на браваду, скребло внутри на самом деле.

На крыше под пулемётами „Кобры“ его основательно припекло, иссеча кирпичной крошкой. И пока унтер собирал боеспособных солдат, Павел, обрабатывая ранки дезинфицирующим раствором, прислушивался к своим ощущениям, к каждой царапине. Что там обычно говорят? „Не верю! Ущипните меня!“. Щипало и болело будь здоров! Игры кончились, всё по серьёзному. Да и то не дали толком перебинтоваться. „Быстро, быстро!“. Японцы деловито добивали уцелевших морпехов, особо никаких там осмотров помещений, ни жилых, ни технических. Скорое внимание к своим раненым, тщательное — к оружию, боеприпасам и вперёд!

„И куда, спрашивается, мчать? В пору прошерстить тут всё, тылы зачистить, собрать скальпы…“.

По обрывкам разговора Пашка понял, что отряд должен был обеспечить беспрепятственную высадку основного десанта. Вот унтер и носился как угорелый, подгоняя солдат. Только в порту наверняка и без них уже разобрались — палят там с разной интенсивностью, но до сих пор знатно.

Честно, не хотелось Пашке снова лезть в пекло. Не его это война и вообще: Порт-Артур, Цусима, оккупация Приморья — японцам много чего припомнить можно. И посекло его нехило — ранен типа он.

Искал отговорки? Искал! Только вот эти солдаты и редкие матросы, низкорослые, словно подростки, и покалечены поболе его, а никто не ропщет, готовы снова в атаку. И видел их одобрительные благодарные взгляды — результат его меткости. Как ни крути — собратья по оружию, хоть и не было у него с ними чувства локтя — он наверху со снайперкой, они внизу в близком контакте с противником.

„Зыркай, зыркай, унтер! Интересно, он что, чувствует что-то или у меня фобия, а он просто такой брутальный (глаза злые, так и буравят из-под припущенных век, и ещё эта отвратительная щёточка усов) или трусов выискивает? Так нету тут таких. И я не

Из всего отряда японцев, вышло к припортовым коммуникациям не более тридцати человек. Они шли на выстрелы — у пирсов шёл бой, и неожиданно нарвались на американцев, выскочивших с параллельного направления.

Появившиеся в дыму разрывов, безоружные, вырвавшиеся с гауптвахты морские пехотинцы, столкнулись буквально лоб в лоб с японским отрядом. В здравомыслии американцам, конечно, не откажешь — увидев вооружённых врагов, никто не отважился лезть под пули. Смешавшаяся толпа повернула вспять, толкая друг друга, спотыкаясь и падая.