Александр Плетнёв - Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде

— Сержант, не паниковать, обещали прикрытие с вертолётов и десант. Прикрываем танк от гранатометчиков.

— У япошек нет гранатомётов, им нечем крыть эту гору брони. Они будут долбить по ней фугасами и своими хлипкими бронебойными, ребятам в танке по барабану, а нас посечёт осколками к чертям собачьим.

— Я боюсь, как бы они тоннель не заминировали, а то и всю эстакадную развязку.

— Вот, вот! Пусть сначала танкисты пройдут. А мы уж следом.

Танк резво катил к съезду с моста, нырнув в туннель сложной развязки, благополучно выскочил на открытое пространство и, ломая ограждение, выкатился на улицу. Для предотвращения возможной воздушной атаки, высунувшись к пулемёту смонтированному на башне танка, стрелок сразу засунулся обратно едва не получив пулю от снайпера. В «Абрамсе» благоразумно решили управлять навесным оружием дистанционно.

В тепловизор наводчик вычислял шевеление противника, и либо из пулемёта, либо с пушки поражал цели, круша многострадальные дома, добавляя пылищи к уже имеющейся.

Следом потрусили пехотинцы, понимая, что оставаться на мосту — себе дороже.

Японский самолёт и вертолёты американцев появились почти одновременно. Одномоторный моноплан, не успев выйти на цель, словно на препятствие, напоролся прямо двигателем на управляемую ракету. Подбитый самолёт, роняя горящие обломки, завертелся в плоском штопоре, а поскольку высота была маленькая, через секунды плашмя рухнул на дорогу, взорвавшись на собственной бомбе. Взрывом вышибло уцелевшие стёкла, огненный шар вспыхнувшего авиационного топлива, жарким клубком прокатился несколько метров, расплескавшись, глотая кислород, никак не хотел затухать.

Японские пехотные командиры, сообразив, что танк им взять нечем, приказали наземным силам отступить.

«Абрамс» попёр между домами, держась посередине улицы, грозно водя башней, изредка рявкая пушкой, останавливаясь, поджидая пешие силы.

Осторожный лейтенант предпочитал держаться в отдалении от широкой кормы танка, прижимаясь к самым стенам домов. Под защиту стен перебежал и Бранч. Задирая голову на исполинские высотки, он угрюмо пробормотал:

— С такой и стрелять не надо — скинь с самой верхотуры куриное яйцо, лопнет к чёртовой матери и яйцо и черепушка.

Лейтенант не ответил — его снова вызвали по рации.

— 011, следите за окнами домов и крышами. Вертолёты обеспечат поддержку. АН-60 с десантом на подходе. Сможете произвести эвакуацию раненых.

К тарахтенью винтов «Апачей» часто добавлялись выстрелы скорострельных пушек — пилоты находили противника.

— Внимание! 013, пулемётчик тридцать градусов справа! Трёхэтажное здание! Первый этаж.

— Понял, подавляю.

7,62-мм пулемет, спаренный с пушкой, задолбил в указанном направлении.

— Внимание! Наблюдаю противника, высотка по курсу.

— Вижу!

И снова: крупнокалиберное «ду-ду-ду» или крепкое орудийное «БУХ», многократно отражённое от исполинских башен нью-йоркских кварталов.

Отряд под прикрытием танка и вертолётов продвинулся почти на километр до 177-стрит. Редкие стычки заканчивались для японцев неудачно — по-прежнему системы обнаружения американцев опережали атаки противника. Сверху постреливали, но вертолёты сразу давили огневые точки, однако среди рейнджеров появились потери. Так же насчитывалось немало легкораненых.

Регулярно задирающий голову к верху сержант, вдруг услышал хлопок выстрела сверху, завыли скорострелки вертолётов, круша оконный проём, вниз посыпались обломки.

— Осторожно! — Рейнджеры бросились врассыпную. По асфальту и по броне танка загрохотали куски бетона.

К свисту турбины одного из вертолётов добавился ноющий звук. Задымив в двигателе, геликоптер отвалил, надеясь дотянуть до базы.

— Да чем же они долбят вертолёты? — Сетовал сержант, — говорили же, что гранатомётов у них нет.

— Внимание, — лейтенант, приняв сообщение, поднял руку, — десант над городом, к югу на тысяча двести метров. Вперёд!

Отряд повернул на Одубан-авеню.

— Быстрее, быстрее, нас обходят с флангов, — подгонял лейтенант. Сзади действительно постреливали, появлялись фигурки японских солдат, но довольно далеко и огонь был неприцельным. Но дальше пошла полоса невезения: красочно и громко взорвался, выбросив огненные протуберанцы вертолёт прикрытия. Через несколько минут по броне танка и по асфальту рядом звякнули и разлетелись на осколки, выплеснув вонючую жидкость бутылки. Вмиг, воспламенившись, горючая смесь расплескалась по ящику ВСУ, установленному в корзине башни. Растекаясь по двигательному отсеку, огонь перекинулся на укрывавшихся за танком солдат. На «Абрамсе» врубилась система пожаротушения, почти сразу погасив пламя, но люк сверху у танка был приоткрыт и огонь проник в башню, хватанув командира танка. Им удалось потушить огонь и внутри, но что-то продолжало тихо тлеть, распространяя удушливый дым. Почему-то отказала система вентиляции и задыхающиеся от дыма танкисты полезли из всех люков. Забрызганные зажигательной смесью рейнджеры, потеряв над собой контроль, с воплями катались по асфальту, пытаясь сбить пламя. Огонь зацепился за солдат, кинувшимся им на помощь, но тушить пылающую, прилипчивую смесь было нечем. А сверху посыпались пули. Оказавшийся в стороне, лейтенант в бессильном отчаянии наблюдал за гибелью рейнджеров и танкистов, ловящих снайперские пули, сгораемых заживо. Заскочив в первое попавшееся укрытие под стеной дома, он бил по окнам короткими очередями, но вскоре противный визг пуль загнал его в подъезд дома. Докладывая о новых потерях, он натолкнулся на встречное сообщение о уничтожении десанта с вертолётами. Потом пришло экстренное оповещение, выслушав которое лейтенант сразу не то что бы помрачнел, куда уж мрачнее, а как-то сник, утратив последний оптимизм и веру в скорое спасение.