Николай Близнаков - На Земле без перемен

Оставались двигатели. Это была адская работа, требовавшая невероятного напряжения всех умственных и физических сил. Но ведь мне надо вернуться! Во что бы то ни стало вернуться на Землю! И я работал как одержимый.

Читал учебники, справочники. Думал, пробовал, искал. В конце концов наступил момент, когда я почувствовал себя Леонардо да Винчи, Эдисоном, Эйнштейном. Я победил!

Закончил приготовления, отдохнул - ведь мне предстоял путь в пять миллиардов километров, и вести ракету должен я сам, без Электронного мозга (тоже поврежденного взрывом) и автопилота.

И вот, наконец, старт!

"Эйфория" понеслась к Солнцу. Только в этот момент я в полной мере ощутил, что значит слово "Эйфория" - радость! Я был точно всадник на коне, и как прекрасно, что моим конем оказался чудесный космический корабль! Я чувствовал себя на верху блаженства. Хотелось петь - я пел. Хотелось вечно лететь к МОЕЙ Земле, и в то же время я жаждал сию же минуту оказаться там!

Я был горд, беспечен и смел.

Я был счастлив!

Я рассчитал, что достигну Земли через три месяца. Затем неделя карантина - и я дома. Все будет по-иному. Теперь-то я уж ничего не буду откладывать! Прежде всего повезу Аллу в Медвежью пещеру, заветные места моего детства. С ними связано так много! Сыну - немедленно подарю подводный дом, купленный перед отлетом.

А мой отец - представляю его удивление, когда он услышит, какие сложные задачи пришлось решать его сыну! Ведь он всегда так подшучивал над моей "технической бездарностью"! С каким интересом он станет слушать рассказ о днях на Тритоне!

Мама? Ей будет достаточно увидеть меня и обнять...

Когда "Эйфория" пересекла орбиту Марса, я почувствовал себя дома. Что значат миллионы километров, когда позади - миллиарды?

Быть может, меня уже заметили? Но я мог установить связь только на расстоянии нескольких сотен километров - это было пределом для маленькой УКВ-станции, единственной станции, работавшей на корабле.

Я приближался к Земле!

Орбитальная станция приняла меня двадцать девятого июня.

В карантинном изоляторе дежурный сообщил, что скоро прибудет член Космического Совета.

Такое внимание меня не удивило - все-таки прибыл я с Тритона, да еще при чрезвычайных обстоятельствах.

В ожидании члена Совета самое лучшее было выспаться, и я утонул в мягком покое постели, с наслаждением предвкушая все, что можно успеть за шесть дней карантина, - увидеться с близкими, узнать новости, ощутить пульс человечества. Я горел желанием как можно скорее влиться в жизнь родной планеты...

- Боже мой, Питер! - услышал я сквозь сон знакомый голос. - Черт побери! Как хочется тебя обнять!

Комнату перегораживала прозрачная стена, за которой стоял Мартин Блинд - когда-то я слушал у него курс геологии.

- Мартин! - вскочил я. - Уж не ты ли тот член Совета, о котором говорил дежурный? - Я вспомнил, что Блинд занимал важный пост в Контрольной группе Космического Совета.

- Конечно, - улыбнулся он. Прозрачная стена пропускала звук. - Доктор Жуковский прилетел тоже, но он предпочел увидеться с тобою позже. К сожалению, эта стена мешает пожать твою руку, но скоро...

- Мартин, Мартин, сколько я должен тебе рассказать!

- Знаю, Питер, поэтому я и здесь. Сгораю от нетерпения. Но прежде должен заявить: ты герой, Питер, настоящий герой!

Я смутился, хотя в этих словах была доля истины.

- Расскажи, Питер, что там произошло?

- Представь, Мартин, в причинах аварии я не разобрался. Нужны специалисты. Это случилось вскоре после посадки. Я находился вне корабля, а Клод, Глез и Андрей - внутри, без скафандров. Мгновенное удушье... Ну, а корабль... прорвало обшивку, повредило электроустановку и двигатели, разрушило систему связи и Электронный мозг... Я был опустошен, деморализован...

- Понимаю.

- А потом принялся за дело. После месяца напряженной работы отправился в путь. Ракету вел сам.

- Да-а... - Мартин вытащил пачку сигарет. - Тебе не могу предложить, но я закурю... Гм...

Что-то в его тоне меня обеспокоило. Хорошо зная Мартина, я понял, что он угнетен, расстроен.

- Мартин, я так хочу поскорее увидеться со своими и выйти отсюда!

Он вздохнул и посмотрел мне прямо в глаза серьезным, сосредоточенным взглядом. Сочувствие, которое я в нем прочитал, меня испугало.

- И герои устают, Питер, но ты должен выдержать еще один удар.

- Какой удар? Говори быстрее! Что-нибудь с Аллой?

- Нет.

- С родными? С Землей?

- Нет, нет, со всеми благополучно. Вот только с тобой... Ты ведь знаешь: если после аварии нет вестей, то напрашивается вывод - несчастье, смерть. Погибших восстанавливают. И они возвращаются к своим близким... На Земле без перемен...