Александр Бачило - День гнева (сборник)

Я не торопился.

Я шел по городу, я рассматривал витрины. Кристофер Колонд ждет меня во дворце, я буду бродить по улицам, а потом двинусь к мельнице. После трех. Я шел, заглядывая во дворики брошенных домов, таких много на окраине Альтамиры. Иногда я заглядывал в лавки. Я спрашивал: у вас есть обандо? Мне вежливо отвечали: нет, но готовы были дать чашку. Разумеется, не пустую. Я спрашивал: можно ли найти обандо в соседней лавочке? Мне вежливо отвечали: нет. И добавляли: почему вам не попробовать обандо у нас? Похоже, национального напитка в Альтамире просто не существовало. Правда, он был везде.

Обандо — это нечто вроде электрона, — усмехнулся я про себя. — Он есть и — его нет. По уравнению Шредингера, электрон всегда как бы размазан, размыт по пространству. Нельзя сказать определенно, где он находится в настоящий момент и где окажется в следующий.

Кристофер Колонд тоже учился физике. Он не мог не знать уравнений Шредингера. Меня подмывало позвонить по телефону и спросить: Кристофер, что ты думаешь об отсутствии обандо в стране?

Боясь, что Маргет невольно выдаст меня, боясь, что меня все же разыщут, я забрел в один из тех заброшенных двориков, каких много на старой восточной окраине Альтамира. Здесь я и отлежусь до трех часов, решил я. И спросил себя: шхрзыл змум? И взглянул на часы. Без четверти три.

Я радовался. Я не подпал под власть Колонда, я оставался самим собой.

Я нашел калитку в глухой каменной стене и потянул за медное, давно позеленевшее кольцо.

Калитка открылась.

Я увидел полуразрушенный бассейн, в нем, впрочем, оставалась вода, невысокий навес, пальму, криво наклонившуюся к забору.

Под навесом, в тени, что-то звякнуло.

Я сделал шаг и рассмеялся.

Под навесом, удобно опустив босые ноги в бассейн, сидел человек. Он был в тени, я плохо видел его лицо, но он, несомненно, принял уже первую чашку обандо.

Увидев меня, он и мне протянул чашку.

Мне это понравилось. Ведь я ушел из-под власти Кристофера Колонда.

Я взглянул на часы и опять рассмеялся. Хрдип зръх! Три часа. Кристофер Колонд вынужден отменить встречу.

Я так торопился, что даже не скинул сандалии. Я сунул ноги в сандалиях в отстоявшуюся за годы, прозрачную, как стекло, воду. Я выпил полную чашку обандо. Жар обжег меня изнутри. Я блаженно улыбнулся, я поднял глаза на приветливого незнакомца.

И застыл.

На меня смотрели знакомые насмешливые глаза. Передо мной сидел президент Альтамиры».

— Джек, — спросил я. — Кто-нибудь, кроме нас, прослушивал эту пленку?

— Конечно нет, Эл.

— Что вы там такое испытали в Альтамире, а, Джек?

Берримен приложил палец к губам:

— Послушай до конца, Эл.

«…Я был страшно разочарован.

— Кристофер… — сказал я.

Он отобрал у меня чашку и издал странный смешок. Этот его смешок показался мне омерзительным. Я опять взглянул на часы.

— Ты точен, Кей, очень точен, — Кристофер Колонд был крайне доволен. — Наша встреча состоялась, и состоялась вовремя.

— Я готов разбить часы, — сказал я мрачно.

— Время этим не остановишь.

— Наверное… — Я был угнетен, но я не собирался сдаваться. — Как тебе удалось превратить в идиотов все население Альтамиры?

— Не всех, — поправил он меня.

— Ну да… Кто-то упал в колодец, кто-то разбился на рифе Морж, кого-то убили под башнями Келлета…

— И так далее, — подвел итог Кристофер.

— Микроскопическая половая клетка, — сказал он, — содержит в себе такое количество наследственной информации, сколько не уместится и в сотне объемистых томов… А твои сограждане, Кристофер?.. Достаточно ли человеку знания вчерашней погоды?

— Вполне, Кей. И ты не сможешь это отрицать. — Человека мучает не отсутствие информации, Кей, его чаще всего мучает неопределенность. Наши сограждане счастливы, Кей. Я первый человек, сделавший своих сограждан счастливыми. В самом деле, — сказал он без всякой усмешки, — зачем, скажем, дворнику знать, бессмертны ли бактерии или как работает ядерный реактор?

— Слова… Всего лишь слова…

— Возможно. Но моя система принесла людям уверенность. Не строй иллюзий, Кей. Я знаю, что ты хочешь сказать… Конечно, навыки пчел, охраняющих и опекающих матку, теряют смысл, если матка удалена из улья. Но разве пчелы перестают искать пищу и охранять улей?

— Человек не пчела, Кристофер. Ты отнял у людей все живое.

— Человек та же пчела, Кей. Я дал людям счастье.

Я покачал головой.

— Кей, ты только что пересек город. Ты видел там хмурые лица или драки, или смятение в глазах?