Проскурин Вадим - Звездная сеть

Эрпы очень похожи на людей, еще больше, чем нопстеры. Пропорции тела, черты лица – все как у людей, даже на руках не когти, а ногти. На ногах, кстати, тоже. И пупок есть, только повыше, почти под грудиной. Волос нет ни на теле, ни на голове, а тонкие бескровные губы вкупе с большими заостренными ушами делают эрпов похожими то ли на эльфов, то ли на вампиров.

Я поднялся с топчана и направился к выходу. Подходя к двери, я напрягся, ожидая, что из стены зазвучит оглушительный голос, приветствующий меня на новой планете, но голоса не было. Слава богу.

Дверь оказалась деревянной, самой обычной. Петли громко заскрипели, но тяжести скрытого внутри телепортатора я не ощутил. Да и Вудсток не проявил обеспокоенности.

Я ожидал, что за дверью начнется коридор, но она выводила прямо на улицу. Снаружи было тепло, но не жарко, солнце стояло у самого горизонта, то ли сейчас поздний вечер, то ли раннее утро. Лучше бы вечер, потому что, если это утро, день обещал быть убийственно жарким.

Дом, из которого я вышел, представлял собой грязно—серый параллелепипед длиной метров десять и высотой метра три. Материал, из которого были сложены стены, на ощупь напоминал дерево, но был монолитен и непонятно почему производил впечатление облезлости. Странно, что в доме не оказалось окон.

Откуда-то издали донеслась музыка, нечто похожее на блюз в попсовой аранжировке. Через несколько секунд к музыке добавился голос, вполне человеческий, если не обращать внимания на гнусавые интонации, как у переводчика Володарского. Я прислушался к тому, что поют, и подумал, что ослышался. «Две печенки вместе, сладкие навсегда. Мы перевариваем общую пищу, мы только начали. Две печенки, как одна навсегда».

А потом я понял, о чем эта песня, и рассмеялся. Песня о любви, просто у эрпов вместилищем души считается не сердце, а печень.

Вокруг расстилался цветущий луг, пыльца многочисленных трав носилась в воздухе, ее было так много, что я даже поинтересовался у памяти тела, не бывает ли у эрпов аллергии. К счастью, тело не знало, что такое аллергия. Я пошел на звуки музыки.

Странно, что от дома, из которого я вышел, не ведет никаких тропинок. Если это портал, отсюда должны все время выходить путешественники, они давно должны были вытоптать всю траву метров на сто вокруг. А это был явно портал – бесчувственные тела, лежащие на топчанах, не могут быть ничем иным, как гостевыми телами, предназначенными для посетителей планеты. Да и память тела подсказывает, что это так.

Наверное, эту планету просто очень редко посещают, даже таможенного контроля никакого нет. Иди, куда хочешь, делай, что пожелаешь… Прямо-таки мечта террориста. Впрочем, террорист без оружия не террорист, а в собственной душе оружие не пронесешь. Если, конечно, ты не прошел курс боевых искусств на Вудстоке. Но это для терактов не очень подходит.

Размышляя подобным образом, я шел, приминая высокую траву, на звуки голоса, поющего о любви. Голос доносился из-за холма, и до тех пор, пока я не взобрался на его вершину, я не видел, откуда конкретно доносится песня.

За холмом обнаружилось большое деревянное строение, размерами и очертаниями походившее на роскошную дачу нового русского, только грязно-серый цвет облезлых стен нарушал эту ассоциацию. И еще резало глаз, что вокруг него не было забора.

Когда до строения осталось метров сто, входная дверь открылась, и на крыльцо вышли трое эрпов, с такого расстояния неотличимых от людей. Увидев меня, эрпы приветственно замахали руками. В отличие от меня, они были одеты, я даже ощутил смущение оттого, что я голый. Впрочем, подавить смущение не составило труда, тем более что в аурах незнакомцев я не увидел никаких признаков раздражения из-за моей наготы. Их ауры были потрясающе спокойны и безмятежны, таких безмятежных аур я не видел еще никогда. Пожалуй, компьютер Блубейка не соврал, Сорэ – действительно то, что мне нужно.

Подойдя поближе, я разглядел, что на крыльце стоят двое мужчин и одна женщина, все молодые, не старше тридцати лет, если переводить на человеческие мерки. Все трое были одеты в мини-юбки, верхняя половина тела оставалась открытой, если не считать тонких цветных лент, то ли обвивавших туловище, то ли нарисованных или вытатуированных на нем, сразу и не разберешь. Я присмотрелся к женщине, и меня передернуло – мало того, что она была узкобедрая, как мальчишка, так у нее еще не было ни грудей, ни сосков. Смотреть на нее было неприятно.

– Привет! – обратилась ко мне женщина, когда я вплотную приблизился к крыльцу. – Добро пожаловать в нашу странную компанию!