Кир Булычев - Искушение чародея(сборник)

– Может, все же повремените немного, – попытался он в последний раз, – знаете, мне записку прислали. Я не уверен, что машина… Что она…

– Временить? Время. Каламбур! Ха! – Павел принялся яростно бить по кнопкам. – Сейчас, сейчас я повременю. Узри чудо, варвар! – он до упора вдавил кнопку «пуск», потом еще и еще раз. Ничего не произошло.

– Не работает – обиженно сказал агент Гераскин. Сел на пол и заплакал.

Коле сделалось неловко, как тогда со знакомой Николая Николаевича. Но сейчас бежать было некуда. Он немного потоптался на месте, затем шагнул к рыдающему легионеру, присел на корточки, похлопал по спине. Как успокоить ребенка, Герасимов еще более-менее представлял, но что делать со взрослым мужчиной?

– Ну-ну, будет вам. Что вы, как маленький, в самом деле? Подумаешь, небольшая поломка. Может, там помехи на линии или еще что-то. Скоро починят.

– Не бывает, – неожиданно спокойно сказал Павел, – не может сломаться. Если только на том конце что-то случилось. Что-то… исключительное.

Коля и сам думал так же, только говорить не хотел, будто слово могло материализоваться. Он вздохнул, поднялся и протянул агенту руку.

– Хотите водки?

Корабль излучал на всех частотах. Это был вопль воплей, сотрясающий самые темные уголки пространства. Алиса упала на колени, инстинктивно прижала руки к голове, наткнулась на шлем. Умный скафандр – подарок капитана Полоскова – спас девушку. Но даже сквозь потемневший до черноты щиток был виден цилиндр, горящий страшным белым огнем. В наушниках звучал непрерывный тоскливый вой. Алиса повернулась спиной к вопящему монолиту, кое-как встала на ноги и, пошатываясь, двинулась прочь. Странное дело: в тот момент, когда корабль Скитальцев издал свой чудовищный крик, она вспомнила Колю Герасимова, мальчика из прошлого. Увидела его вздернутый нос, оттопыренные уши и веснушки, так похожие на ее собственные. К чему это сейчас?

– Алиса! Слава всем белым карликам! Ты жива! – в редеющем мраке показалась фигура Громозеки. Археолог отбрасывал великанскую черную тень на окружающие скалы. Алиса заморгала. То ли телеметрия скафандра дала сбой, то ли что-то творилось со зрением. Отчего-то ей виделись сразу три Громозеки. Один поворачивался туда-сюда, словно кого-то искал, другой щелкал тумблерами на скафандре, третий что-то подбирал с земли. Все трое двигались к Алисе по разным траекториям, чтобы совместиться перед ней в единое целое.

– Скорее! – великий археолог, как в детстве, поднял ее, обхватив щупальцами. – Я включу маршевые двигатели на своем скафандре. Скала под нами нестабильна. Будет извержение. Стартуем, пока еще возможно. До орбиты дотянем, а там подберут.

– А как же Вундук? Сервировщик?

– Их больше нет, – чумарозец включил двигатели, – через минуту здесь разверзнется ад. Держись!

Земля резко ушла вниз, а тело сделалось очень тяжелым, совсем не так, как в ложементе корабельного кресла. Под ними была наливающаяся алым пламенем трещина и белый цилиндр, точно язык во рту чудовищного клоуна. Мгновение, и вопящий монолит скрылся в разломе. В наступившей тишине неожиданно громко прозвучал голос робота-навигатора: «Говорит станция Раскоп-4. Сохраняйте прежнюю траекторию. Мы идем на помощь».

На космостанции Раскоп-4 было шумно. Люди и инопланетники сновали по коридорам с озабоченным видом. Из глубины помещений тянуло дымом. Был слышен звук тревоги.

– Это какая-то эпидемия! Все машины сошли с ума. Кругом паника, истерика! – сокрушался директор станции Анаксимандр Алкидович. Сотрудники Института Времени спасли его из огня Александрийской библиотеки. Так и переместили в будущее, прижимающего к груди ворох глиняных табличек с остросюжетным шумерским эпосом. В будущем упрямый эллин не утратил тягу к древностям и теперь руководил космической исследовательской станцией, которая колесила по вселенной в поисках доисторических артефактов.

– Извини, Алкидыч, нам пошептаться нужно, – Громозека указал Алисе на тупик с панорамным экраном, на котором транслировалось изображение Меркурия. Девушке не хотелось смотреть на раскаленную планету, но археолог настоял.

– Гляди, малыш, и я буду смотреть. Это наша с тобой вина. Одна на двоих, – такого Громозеку Алиса еще не видела. Куда подевался веселый балагур и враль? А еще Алиса почувствовала, как что-то невесомое, едва ощутимое соскользнуло с плеча, словно тончайший шелковый шарф. Детство закончилось.