Николай Басов: Иномерники

– Вот женщина! – с чувством отозвался он. – Мы почти на верную гибель собираемся, а ты – давай чувства выяснять!

– Мне с тобой интересно, – сказала тогда Гюльнара, – и чувства выяснять увлекательно. Да и знаю я тебя. Когда ты в техподдержке нас сопровождал своим пси, я тебя узнала получше, чем иной бабешке за всю жизнь удается мужа постигнуть. Так что ты не ерепенься. Я еще не люблю тебя, но готова полюбить. – Теперь она улыбалась открыто и по-настоящему, без напряжения. – Знаешь, как это приятно – называть мужчину своим?

В душе он задержался, Гюльнара его подождала, чтобы выйти к машине вместе. Определенно она решила его опекать. Он ее решимости побаивался, никогда не был посвящен в женские хитрости, сначала был молод, потом учился, потом стало не до романчиков. Девицы бывали, конечно, но такого толка, что при воспоминании о них хотелось мыться долго и тщательно. Когда он натянул гигиенический пояс, Гюльнара хлопнула его по плечу. Они прошли привычными и чуть менее привычными коридорами в ангар с их изумительной машиной.

Народу тут было немало, но все стояли сбоку, у стеночки. Костомаров опирался на костыль, после последнего похода у него возникло что-то психосоматическое, пока вылечить его не удавалось. Похоже, этой своей физической ущербностью он защищался, чтобы больше не садиться в машину, даже в простой антиграв. Блез Катр-Бра тоже подпирал стенку, засунув руки в карманы обычных, штатских, совершенно не форменных брюк. Голова у него отливала светло-серыми прядями, он после похода в Ад как-то быстро поседел.

Начальники негромко переговаривались, генерал, барон, Венциславский и Масляков пробовали возражать Мзареулову.

– Ты не подходи к ним, лучше прямо шагай, – в приказном тоне предложила Гюльнара. – А то расстроишься или разозлишься, успокаивай тебя потом. – Они так и пошли, а она еще добавила: – Ты мне на старте свеженький нужен, как хрустящее яблочко.

Ромка поглядел, впрочем, на пост техподдержки. У самого стекла стояли Колбри с японцем. Совсем сбоку маячила Валя Веселкина, ей Ромка помахал рукой, она ответила, но приветствие вышло у нее печальным. Зато поклонился Симоро Ноко, он принял это приветствие и на свой счет. Мира лишь кивнула, вероятно, о чем-то усиленно думала.

У своих параскафов, кажущихся теперь маленькими и слабыми, стояли экипажи четвертый и пятый в полном составе. Авдотья еще издалека объявила:

– Мы решили пока в машины не загружаться, на вас посмотреть перед стартом.

Грубоватый Паша Пресняков уныло, как часто у него получалось, объявил:

– Все же на колумбов вы не слишком похожи. Скорее на парочку хулиганов, которые вдруг решились на что-то более крутое, чем подлом ларька с пивом.

Генриетта Правда несильно, но вполне по-свойски толкнула Ромку в плечо. Вот у нее глаза были печальны. Гюльнара махнула им рукой, но шага не сбавляла и направления не меняла. Ромка за ней едва поспевал. А Берта-Мария Панвальд отчетливо, так что даже некоторые из техников, возившихся возле их параскафа, оглянулись, прокричала чуть срывающимся голосом:

– Удачи вам, ребята!

– Хватит, – не выдержала Гюльнара, – наговоримся по связи еще.

– По связи не то, – уронила Данута Клозель, – по связи хорОшо не пожЕлаешь. – От волнения она делала ошибки в ударениях.

Один из техников в ярко-желтом комбезе сунулся было к Ромке, лихорадочно хлопая по карманам, пока не выволок ученический блокнотик и ручку, видимо, решил взять автограф. Но Гюль его так огрела взглядом, что он мгновенно завял, затих и даже блокнотика своего застеснялся.

В машину Ромка на этот раз забрался легче, чем прежде. Тем более что сзади его очень уверенно подталкивала Гюль. Но едва она втянулась в люк, как лесенку, по которой они поднялись, тут же убрали с металлическим звоном и жестяным царапаньем по бетону. Люк Гюльнара закрыла кнопкой, устроенной над цепной лестницей, оказывается, это можно было сделать и так, а не только с главного пульта. Но на то она и была пилотом, чтобы знать машину назубок, вероятно, ее на устройство машины долбили ментальным программированием так, что и Ромкины последние тесты-страдания показались бы милым пикничком в кругу друзей среди березок. Он ей об этом сказал, она отозвалась туманно:

– Меня не только… железякам учили, но и медпомощи, и многому другому, чего ты даже подозревать не можешь.

Устраиваться в своем кресле Ромке пришлось трудно, почему-то он никак не мог попасть в гигиенические присоски к его костюму. Гюль смотрела на него скептически, наконец сама уселась в кресло, у нее это вышло естественно, будто в родную раковину она скользнула и свернулась там в самой удобной для себя и правильной для работы позе.