Джон Робертс - Город негодяев

Глава четырнадцатая СХОДКА ГЛАВАРЕЙ

Итак, к настоящему моменту Конан заключил соглашение с Лисипом. Бомбас хотел, чтобы Конан стал его телохранителем на переговорах, если таковые будут иметь место; Максио пока не опасен - как и Ермак. Из явных противников у Конана оставался лишь Ингас. Обдумав и взвесив все это, Конан решил, что может теперь ходить по городу и днем, не рискуя получить нож в спину. Ветреная дождливая погода вроде немного прояснилась, даже выглянуло солнце. На Площади было не протолкнуться, поскольку большинство горожан в ненастные дни не выходили из домов, теперь им нужно было пополнить запасы продовольствия, равно как и обменяться последними сплетнями. Когда Конан вышел на Площадь, здесь только и говорили, что о целой череде убийств, случившихся прошлой ночью. Остановившись у одного из лоточников, Конан стал расспрашивать о подробностях. - Около полуночи Максио со своими людьми совершил набег на логово Ермака и убил троих. Впрочем, самого Ермака им достать не удалось. - Максио? - переспросил Конан. - Но ведь его люди взломщики, а не воины. - Они напали внезапно, когда все спали. Взломщики - большие мастера до подобных дел. Убили нескольких человек и исчезли. А позднее бандиты Ингаса подстерегли пятерых бойцов Лисипа в одной из улочек Дыры и зарубили их. Сегодня утром недалеко отсюда был найден мертвым караванщик. Правда, никто не знает, является ли это убийство результатом разборок между шайками. Услышав новости, киммериец вернулся в гостиницу и вывел своего коня из стойла. Конан проехался до городских ворот, чтобы дать животному возможность размяться, а заодно и убедиться, что за ним хорошо ухаживали, что он способен на быструю скачку и не хромает. По прикидкам Конана, конь ему понадобится через день или два. Прежде чем возвращаться в город, Конан остановился возле луга, на котором расположился недавно прибывший караван. Здесь паслись животные, здесь же распаковывались товары для местных оптовиков. Конан приметил нескольких караванщиков, которые сидели вокруг костра. Подъехав поближе, он спрыгнул с седла. - Это караван Мульвикса? - спросил он. - Да, - откликнулся один, поглядев снизу вверх на верзилу чужестранца. Но сам Мульвикс мертв. Его похоронили сегодня утром. - Как это случилось? - спросил Конан. Караванщик пожал плечами. На голове у него была наверчена грязная тряпка-чалма, через которую он поскреб макушку. - Мульвиксу частенько приходилось возить опасный груз Думаю, на этот раз удача изменила ему. Поздно ночью он отправился с какой-то драгоценностью, которую вез, в город, но не вернулся. Вероятнее всего, кто-то решил прикончить его, вместо того чтобы заплатить. - И что же он нес? Караванщик покачал головой: - Мульвикс никогда не распространялся по поводу своего груза. А мы, хорошо зная его, предпочитали не спрашивать. - Жаль, конечно, что Мульвикс погиб. Он был хорошим человеком, - вмешался в разговор другой караванщик. - Но вместе с тем хорошо, что эта штука, которую он вез, исчезла. Я думаю, это было что-то, с чем честному контрабандисту не подобает иметь дело. - А почему? - поинтересовался Конан. - Как только мы вышли из Бельверуса, - продолжал караванщик,- удача нас тотчас же оставила. Всевозможные несчастные случаи. Много животных пало. Кроме того, все мы страдали бессонницей, а если удавалось заснуть, то мучили кошмары. - Это правда, - подтвердил первый, с грязной тряпкой на голове. - И животные все будто взбесились. Кусались, лягались, убегали. Каждое утро, когда мы их вьючили и седлали, начиналось сущее мучение. Ну а после сегодняшней ночи, когда Мульвикс со своей вещицей сгинул, - полюбуйтесь, какие лапушки. - И караванщик указал на нескольких мулов, мирно пощипывающих травку. - Не скотина, а загляденье. Кстати, именно такими они и были до того, как мы сделали остановку в Бельверусе. - Мульвикс связался с чем-то, с чем ему никогда не следовало бы связываться, - заметил седобородый погонщик мулов. - Он ничего не говорил насчет того, кому он должен был передать эту штуку? - спросил киммериец. - Ни слова, - сказал первый караванщик. - Мульвикс о таких вещах никогда не говорил. - Он бросил на Конана подозрительный взгляд: - А почему ты спрашиваешь? - Я работаю на городского голову, - сказал Конан. Это было почти правдой. - С каких пор этот жирный ублюдок начал печься о чем-либо, кроме своей выгоды? - спросил седобородый погонщик. - Мы всегда выплачивали ему королевскую долю, а кроме того, давали ему в лапу отдельно, чтобы только с ним не связываться. Что ему еще от нас нужно? Или же в этом проклятом городе появился новый налог на убитых? - А коли так, - добавил караванщик с повязкой на голове, - пусть-ка жирный боров попытается вытрясти эти деньги из Мульвикса или с того, кто его убил. А от нас он больше ни гроша не получит. Не нравится - можем больше сюда не приходить. На этом городе лежит проклятье почище, чем на той хреновине, на которой погорел Мульвикс. Конан улыбнулся: - В следующий раз, когда пути ваши будут пролегать поблизости, приходите сюда снова, - посоветовал он. - Я думаю, что к тому времени здесь все совершенно изменится. Да и город станет поприличнее. - Ну-ну, - отозвался седобородый. Он хотел еще что-то добавить, но Конан уже вскочил в седло и поскакал назад к городским воротам. Возле городских стен он смешался с толпой человек в сорок, шедших в том же направлении. Все они имели вид отборных головорезов. Конан, придержав поводья, поехал бок о бок с человеком, одетым как обычный горожанин, однако имеющим вид человека, хорошо знакомого с мечом и кинжалом. - В Шикас, гляжу, направляетесь? - начал разговор киммериец. - А кто вы такие и почему вас так много? - Из Шамара мы. Прослышали, что Шикас - отличное место и что любой, кто умеет орудовать мечом, найдет здесь себе работу по душе. Все здешние вожаки нанимают себе людей и щедро платят им. Конан обернулся к небольшой группе наемников: - Вы что, к Ермаку едете? - Ага, - откликнулся один. - Мы тут не впервой. Мы уехали отсюда в прошлом году, когда здесь стало слишком тихо и спокойно. Тогда большая надобность в хороших бойцах отпала, и многие из нас покинули город. Отсюда мы отправились воевать в Офир, но теперь Ермак позвал нас снова. - А как дела в Офире? - с профессиональным интересом спросил Конан. - Плохо, - ответил один из наемников с зингарским гребенчатым шлемом на голове. - Слишком уж там затянулась война. Если хочешь сражаться пожалуйста! А вот насчет добычи... грабить там, почитай, уже нечего. Конан про себя решил, что, когда закончит все свои дела в Шикасе, в Офир он, пожалуй, не поедет. Пока вновь прибывшие остались платить в воротах въездную поплину, Конан поскакал в город. Похоже, что лихорадка прошлой ночи сегодня усилилась, ибо перед гостиницей, куда направлялся Конан, на улице кипела схватка. Две банды выясняли отношения. Дрались яростно, свирепо. В воротах, ведущих во двор, работники и слуги стояли с оружием в руках, чтобы драка не перекинулась и в гостиницу. Конан заметил Бриту. Девушка в страхе прижималась к стене, - бандиты рубились всего в нескольких шагах от нее. Киммериец выругался и пришпорил коня. Почему эта дура вечно лезет в самую гущу событий? Конан вырвал у одного из конюхов здоровенную шипастую дубину длиной фута в три и взмахнул ею столь же легко и непринужденно, как обычный человек машет ивовым прутиком. С этим чудовищным оружием киммериец набросился на сражающихся бандитов. Дубина поднималась и опускалась, разбивала шлемы так же легко, как и непокрытые головы. Бандиты замертво валились на камни мостовой. Уцелевшие пятились, устрашенные столь неожиданной яростью варвара. - Выясняйте отношения где-нибудь в другом месте! - заорал им вслед киммериец. - Эта харчевня находится под защитой Конана из Киммерии! Я ясно выразился? Может быть, кто-нибудь со мной не согласен? С ревом Конан швырнул в бандитов дубину и выхватил меч: - Говорите, собаки! Полдня прошло, а я еще никого не убил! Мой меч мучается от жажды! Из толпы бандитов донеслось невнятное бормотание, затем мечи опустились в ножны. Люди из обеих враждующих банд собрали своих раненых и молча, будто между ними не было только что яростной битвы, потащились по главной улице. - О, господин! - проговорил хозяин гостиницы. - Я так благодарен тебе за это! Конан соскочил с седла: - Возможно, этот сброд проклинает меня за то, что я испортил потеху. В конце концов, в этом городе должно быть хоть одно тихое и спокойное место, где человек может отдохнуть. - Он подошел к Брите: - Ну, ты как, красавица? - Я невредима, - проговорила женщина, отирая с одежды капли крови. - Это кровь не моя. Она летела с их мечей. Если бы не ты, они, наверное, убили бы меня. Я никогда не видела, чтобы один человек мог вот так закончить настоящую битву! - Ее глаза сияли восхищением. - И снова я должна поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь. - В ближайшее время дела пойдут еще хуже, - заметил Конан и кивнул в сторону городских ворот, откуда, направляясь к гостинице, ехали те новички, с которыми он повстречался возле стены. - Митра, помоги нам! - простонал хозяин. - Мало было нам старых бандитов, так теперь еще новые! - Он приказал одному из рабов: - Отправляйся на Площадь и купи еще несколько ведер на случай пожара. Отныне и до моего особого распоряжения вы все будете спать по очереди. Кто-то постоянно должен сторожить, если начнется пожар или сражение. Конан с Бритой вошли во двор. Конан передал коня слугам. Он повернулся было, чтобы зайти в таверну: - Идем, Брита. Расскажи мне о твоих... - Но женщина отпрянула от двери. - Поговорим позднее, - пробормотала она. - Я узнала еще об одном месте, где, возможно, скрывается моя сестра. Сейчас я должна пойти туда. Скоро вернусь. Удачи тебе и спасибо за то, что снова спас меня. Конан собрался было окликнуть ее, когда его самого кто-то позвал по имени. В полумраке Конан различил фигуру молодого мужчины в кирасе. На поясе у него красовалась пара мечей. Ага, Гилма заявился! - Мне надо тебе кое-что сказать, киммериец. - Давай покороче, - бросил Конан. - Мне некогда. - Да. За последние дни ты тут буквально горы своротил. Но только это мало имеет отношения к той работе, на которую тебя нанял мой хозяин. - Я сегодня не ел и только что был на волосок от смерти, - заявил Конан. - Если нам надо поговорить, то давай потолкуем за трапезой. Я так хочу жрать, что даже вид твоей рожи не способен сейчас испортить мне аппетит. Конан заметил, что лицо юнца потемнело. - Нет, на драку ты меня не вызовешь, - сказал Гилма, - и не надейся. - Скажи-ка ты! Я смотрю, у тебя в голове есть чуток мозгов. А я думал, их у тебя совсем нет, - сказал Конан, садясь. - Ладно, выкладывай, что у тебя за дело. Гилма уселся напротив него: - Прошло уже столько дней, а ты еще ни разу не давал о себе знать моему хозяину. - Мне пока нечего ему сообщить, - сказал Конан. - Но мой хозяин ЗНАЕТ, что тот предмет, о котором вы говорили, уже в городе! С помощью своей магии он может определить его присутствие или отсутствие в стенах города. - Что же тогда его магическое зеркало не показало ему, где этот предмет находится? - спросил Конан. - Если бы мой хозяин мог сам это сделать, то как ты думаешь, какой смысл был нанимать грубого варвара, чтобы найти его? - злобно спросил Гилма. Колдовская природа этого предмета делает невозможным обнаружение его с помощью магического зеркала. - Вот ведь какая беда, - посочувствовал Конан, принимаясь за принесенное слугой мясо. - Ну что ж, Касперусу придется теперь только ждать до тех пор, пока у меня не появится нечто, что я смогу ему сообщить. - Мой хозяин начинает терять терпение, - сказал Гилма. - Ты целыми днями шляешься здесь по городу, встреваешь в драки. Стал уже ходячей легендой. Однако же нам, которые тебя наняли, от этого никакой пользы. То ты целыми днями дрыхнешь в этой гостинице. То исчезаешь. Где ты прячешься, киммериец? - Да брось ты. Разве я прячусь? Даже ты вон нашел. - И Конан глотнул эля, тем не менее настороженно глядя на юнца сквозь стеклянное дно кружки. Он чувствовал, что еще немного - и как бы не перегнуть палку с этим юнцом. Поэтому он решил сменить кнут на пряник. Конан поставил кружку на стол: - Слушай меня, Гилма. Вскоре здесь будет встреча главарей шаек. Городской голова просит, чтобы я сопровождал его туда в качестве телохранителя. Никто, даже я, не в состоянии ничего толком разыскать в этом городе до тех пор, пока здесь все не утрясется. Сейчас искать эту вещь бесполезно. Сейчас все очень встревожены, никто никому не доверяет. Передай своему хозяину, что я уже договорился со жрецом Беса, главным скупщиком краденого в городе, и одновременно с этим я проник в храм Матери Дурги, жрец которой воображает себя магом. Если любой из этих двух мошенников завладеет идолом, я об этом узнаю. - Вот это уже кое-что, - сказал Гилма, смягчаясь. - Ну ладно, я тебе все сказал. Теперь говори ты, - заявил Конан. - И что же ты хочешь узнать? - спросил Гилма. - Что вам известно о черноволосой потаскухе, которая, возможно, зовет себя Альтаира? - Говоря это, Конан пристально следил за лицом своего собеседника. - Я ничего не знаю об этой женщине! - проговорил Гилма с излишней поспешностью. - Врешь, парень, - заметил Конан. - Тебе еще много лет учиться и учиться, прежде чем ты сможешь обвести меня вокруг пальца. А теперь выкладывай, что тебе известно о странном маленьком человечке, который одевается как шадизарская шлюха и смердит лилиями? К удивлению Конана, лицо Гилмы сделалось вдруг пунцовым и он вскочил со скамьи, будто ужаленный: - Лучше займись своими делами, ты, варвар! - Скажи своему хозяину, что у него мало шансов узнать что-нибудь об этом идоле, о котором он так печется, пока я не получу дополнительных сведений об этих двух типах. Передай ему также, что караванщик Мульвикс сегодня утром был найден мертвым. Известно, что караванщик вошел в город с небольшим свертком. Кто-то всадил в него нож, свертка при нем не нашли. А теперь ноги в руки, беги сообщи об этом Касперусу. Добавь также, что я не хочу, чтобы кто-либо вмешивался в мою работу. Пусть не вздумает играть со мной. Гилма резко развернулся и пошел прочь. Конан с удовлетворением подумал, что только что подбавил еще немного огоньку в кипящее городское варево. Он снова принялся за еду. Однако похоже было, что сегодня спокойно поесть ему не суждено. Другой человек вошел в таверну и подошел к столу Конана. Подняв глаза, киммериец увидел верзилу Юлуса, телохранителя городского головы. Детина хамски, не дожидаясь приглашения, плюхнулся напротив. - Городской голова хочет говорить с тобой, - сказал Юлус. - О чем? - спросил Конан. - Это он сам тебе скажет, - отрезал Юлус. - Слушай, ты ведь его цепной пес. Ты должен знать все о его делах, заметил Конан. - Это что, касается встречи главарей шаек? Юлус сверлил его своими маленькими злобными глазками: - Да. Встреча назначена на сегодняшнюю ночь. Убей не пойму, зачем ему понадобился ты. Я бы мог обеспечить ему всю необходимую защиту. Конан ухмыльнулся. Ухмылка была похожа на волчий оскал. - Возможно, он не доверяет тебе. Как, скажем, я тебе не доверяю. Скажи-ка мне, Юлус, вот что: той ночью, на королевской казне, кто приказал зингарцу застрелить меня из арбалета - Бомбас или ты? Лицо Юлуса сделалось непроницаемым. - К тому времени мы думали, что ты уже мертв. Если зингарец выстрелил в тебя, должно быть, он не имел представления, в кого целится. Было ведь темно. - Да. Там было темновато до тех пор, пока не подбавили огоньку. Кстати, поджог - чьих рук дело? - Растяпы охранника, - сказал Юлус все с тем же неподвижным лицом. - Ага, вот и городской голова говорил мне то же самое, - заметил Конан. А я думал, может быть, у каждого из вас припасена своя история. - С чего бы? Киммериец понял, что этим он ничего не добьется. - Почему вдруг решили устроить сходку сегодня ночью? Или недавняя вспышка убийств встревожила даже отцов ЭТОГО города? - Отчасти, - признал Юлус. - Впрочем, были и другие причины. Кто-то пустил грязные сплетни о последних событиях. О них теперь распевают все менестрели и сказители в округе. Эти бродяги утверждают, что наш городской голова занимался казнокрадством, обворовывая своего короля, что он собственноручно поджег королевскую казну. - Глубоко посаженные глазки Юлуса были холодны, как сталь. - Как, по-твоему, кто их надоумил? - А ты их спроси, - посоветовал Конан. - Впрочем, что ты так об этом печешься? Ведь ты сам утверждал, что все это ложь. - По лживым наветам вздернули куда больше людей, нежели по справедливым обвинениям, - заметил Юлус. - Так-то оно так, - согласился Конан. - Послушай, мне кажется, что для тебя наступило время подыскать себе нового хозяина. Юлус поднялся: - Будь в полночь в резиденции городского головы, киммериец. - Он повернулся и вышел. Киммериец отпустил рукоять кинжала, которую непроизвольно сжимал в течение всей этой беседы. Он было думал, что Ермак - единственный по-настоящему опасный человек в этом городе. Однако он заблуждался. Надо же, позволил себе обмануться обезьяноподобным обликом Юлуса и его жлобскими манерами! Теперь выясняется, что Юлус хитер и опасен. И, как почти все в Шикасе, ведет свою собственную игру. Покончив с едой, Конан вышел на Площадь, где лениво расхаживал от лавочки к лавочке, пока не заметил Делию, совершавшую свой обычный обход торговцев. Завидев приближающегося гиганта киммерийца, она улыбнулась, но Конану показалось, что даже эта женщина, которую вроде бы ничем не проймешь, стала нервной и настороженной. - Конан! Где ты пропадаешь? - спросила она. - Занимался своими делами. Причем главным образом в темное время суток, сказал он. Вдвоем они отошли в затененный уголок портика, чтобы потолковать. - Делия, - продолжал Конан, - сегодня ночью будет сходка главарей шаек. Я тоже буду там, в роли телохранителя городского головы. Бомбас больше не доверяет Юлусу. Меня интересует, придет ли Максио? - Не знаю! Он так странно ведет себя в последнее время. То говорит, что здесь должен воцариться мир, ибо все зашло слишком уж далеко, то через пять минут клянется, что убьет Ермака, как только увидит его, или же зарубит Бомбаса. Только за сегодняшний день он дважды сказал, что будет на встрече вместе с остальными, и дважды сообщил, что на встречу не собирается. Не знаю, что тебе сказать. - Передай ему вот что. Сделай это для меня. Скажи Максио так: я буду сегодня там, но я нанялся охранять Бомбаса только на время встречи. До тех пор, пока Максио не будет угрожать городскому голове, мне не будет никакого дела до иных его затей. И скажи ему еще, что я пока не присоединился ни к одной из шаек. - Передам, - проговорила Делия, - а теперь ступай. Я начинаю думать, что это и вправду плохо, когда меня видят в компании с тобой. Оставь меня, я поброжу здесь еще немного. Простившись с ней, Конан вышел из ниши. У него оставалось еще одно дело. Он долго ходил среди торговцев, предлагающих свои товары на Площади, до тех пор, пока не нашел то, что искал. На отшибе, там, где сидели самые нищие и убогие торговцы, прямо на мостовой пристроилась старуха, прислонив большую спину к каменной стене. Перед ней было расстелено одеяло, где была расставлена для продажи глиняная посуда. Это была старуха из деревни рудокопов. Та самая, что видела, как Конан сразил трех людей Ингаса. Будто бы случайно, Конан подошел к ней поближе, а затем остановился и сделал вид, что изучает тот убогий товар, который она продает. - Будь здорова, матушка, - сказал он тихо. - Будь здоров, киммериец. - Ее острые глаза метнулись вправо и влево - не подслушивает ли кто. - У меня есть сообщение для Белласа. Ты сможешь передать в точности? - Говори! - Теперь в ее глазах загорелась надежда. - Скажи ему вот что: пусть перед рассветом все, кто в деревне рудокопов может носить оружие, вооружаются и идут на юг вниз по течению реки. Пусть идут до тех пор, пока город не скроется из виду. Я узнал, где прячут женщин и детей рудокопов. Если Беллас будет следовать тем указаниям, которые я сейчас тебе передам, вы сможете завтра обнять своих родных еще до заката солнца. - Я сообщу ему! - прошептала старуха. На ее глазах выступили слезы. И она слово в слово повторила все, что услышала от Конана. - Очень хорошо, - похвалил ее Конан. - Теперь вот что. Примерно в полудневном переходе вниз по течению реки все должны переправиться на восточный берег. Там есть какой-нибудь мост или брод? - Да. Милях в пяти к югу есть небольшой мост. Нормальной дороги там нет, а сам мостик используют лишь пастухи, перегоняющие скот с одного пастбища на другое. - Великолепно! - воскликнул Конан. - А мост каменный или деревянный? - Деревянный, на каменных опорах. Возможно, сейчас он в плохом состоянии, потому что вот уже несколько лет им никто не пользуется. - Тогда скажи Белласу, чтобы взяли с собой инструменты на тот случай, если понадобится починить мост. - Скажу, - сказала она, - ступай, и да пребудут с тобой благословения всех богов, киммериец! - Тогда будешь меня благодарить, матушка, когда ваши женщины и дети вернутся, - остерег ее Конан. - Всякое может случиться. Возможно, ты будешь проклинать мое имя. - Человек, который уже просто попытался помочь нам, в любом случае заслужил мою благодарность, - сказала старуха. Конан отправился обратно к храму. Там он наткнулся на раздосадованную, мрачную Оппию. На этот раз причина ее плохого настроения была не в не долгих отлучках Конана. - Идем, полюбуешься. - Жрица бзяла Конана за руку и потащила в большой зал. Внутри находились аколиты и кое-кто из тех новичков, кого Конан видел той ночью, когда Андолла устраивал свой балаган с "ожившей" статуей. Храм сотрясался от громкого пения. Музыканты извлекали из своих инструментов обычную какофонию. Но кое-что разительно изменилось. Над головой Матери Дурги теперь виднелось плотное темнобагровое сияние. Андолла простирал руки вверх и вперед и пел. Он, как обычно, сидел, скрестив ноги, но на этот раз не на коленях богини, как всегда, - жрец-маг висел в двух или трех футах НАД коленями, в воздухе. - Как он это делает? - поинтересовался Конан. - Подвешивает себя за веревочки? - Болван! Нет, - прошипела она. - Сияние появилось во время утреннего богослужения. Сегодня в полдень мой супруг снова попробовал левитационные заклинания. На этот раз сработало! Магические силы моего мужа увеличились раз в десять! - Может, это Матерь Дурга решила подшутить над своим слугой? - сострил Конан. Оппия наградила его ледяным взглядом. - Возможно, то, что происходит, достаточно безопасно, - проговорила она, - но боюсь, что этот успех может навести моего дражайшего супруга на мысль, не попробовать ли ему какие-нибудь НА САМОМ ДЕЛЕ ОПАСНЫЕ магические фокусы. - А разве то, что происходит, не привлечет в ваше стадо новых овечек? Ведь для вас это означает новые пожертвования, куда более щедрые. - Слишком большой риск. Я боюсь, что мой муж не вполне осознает, с какими силами сейчас начал заигрывать. Опасаюсь, что все это чревато чем-то ужасным. - Да, жаль будет, если все так кончится, - сказал Конан. - Оппия, сегодня ночью на несколько часов я должен отлучиться. - Так. Ну а НА ЭТОТ РАЗ что ты надумал? - проговорила она. Тон ее стал угрожающим. - У меня важное дело, - невозмутимо продолжал он. - Сегодня ночью состоится встреча главарей всех шаек. Будет там и Бомбас. Он просил меня отправиться туда с ним в качестве его телохранителя. Своим собственным солдатам он уже больше не доверяет. - А с какой это стати ему доверять тебе? - спросила она. - Всем в мире известно, что мы, киммерийцы, всегда держим слово, - сказал Конан. - Кого ни встретишь, все так утверждают, - горько сказала она. - Но что-то не приходилось мне общаться с людьми, которые действительно держат свое слово. - Как бы то ни было, но эта встреча затрагивает и ваши интересы, заметил Конан. Она задумалась: - Да, ты прав. В самом деле, небесполезно было бы узнать, установится здесь в конце концов мир или нет, теперь, когда вот-вот разразится кровавый хаос. Ладно, иди, а когда вернешься, расскажешь, что там происходило. - Когда я вернусь, госпожа, ты, возможно, будешь спать. - В последнее время я почти не сплю, - сказала она. Оппия созерцала странное зрелище, разворачивающееся в храме. - И судя по всему, в ближайшее время спать мне не придется вовсе. Конан отправился на верхний этаж и, проходя мимо, заглянул в глазок в комнату Риетты. Она крепко спала. Судя по всему, сон ее был спокойным. Теперь она уже не была тем бледным привидением, каким предстала поначалу перед Конаном. Кроме того, мало-помалу начала исчезать и ее ужасающая худоба. Хорошо, подумал Конан. Судя по всему, в самом скором времени девчонка достаточно окрепнет, чтобы ее можно было увести отсюда. Когда киммериец пришел в резиденцию городского головы, Юлус и оставшийся в живых зингарец глянули на варвара безо всякой симпатии. Столь же неприязненным был и ответный взгляд Конана. Оба телохранителя вооружились до зубов. Колченогих охранников-инвалидов нигде не было видно. Через несколько минут из внутренних комнат показался Бомбас. На плечах у него лежал теплый тяжелый плащ. - Мы идем в "Химеру"? - спросил Конан. - Нет, - ответил Бомбас. - Ингас считает это место территорией Лисипа. В конце концов мы пришли к соглашению и назначили местом встречи дом гильдии златокузнецов. Это к югу от Площади. Здание небольшое, всего лишь в два этажа. Стоит отдельно от других домов. Мы встретимся на верхнем этаже. Каждый из нас имеет право взять не более трех сопровождающих. На второй этаж с каждым из вожаков поднимется лишь один человек. Другие могут ждать внизу или - по желанию - на улице. - Мне приходилось видеть мирные переговоры между воюющими государствами, они и то проводились с меньшими мерами предосторожности, - заметил Конан. - А здесь та же самая война! - фыркнул Бомбас. - Попадешь в ловушку неподготовленным - смерть. Они вышли из особняка и двинулись через Площадь. Как обычно, вечером здесь довольно много народу. Собралась обыкновенная ночная публика. Впрочем, на четверку людей с надвинутыми капюшонами, позвякивающих оружием, никто не обратил внимания. За Площадью маленький отряд нырнул в лабиринт улочек и через несколько минут уже стоял перед домом гильдии златокузнецов. С виду - самое обычное здание, окруженное ухоженным садом. Сейчас садик был наводнен вооруженными людьми. Юлус что-то шепнул зингарцу, и тот присоединился к публике, толкавшейся в саду. - Если внизу что-нибудь начнется, он нас предупредит, - сказал Юлус. - Идем, - приказал Бомбас. Втроем они вошли в здание. На первом этаже в роскошных креслах расселись сопровождающие главарей бойцы, небрежно взгромоздив ноги на изящные обеденные столы. Некоторые, забыв о вражде, мирно играли в кости. - Жди меня здесь! - велел Бомбас Юлусу. Обратившись к Конану, он добавил: - Ты пойдешь со мной, киммериец. Конан последовал за городским головой по широкой изгибающейся лестнице на второй этаж. Они вошли в просторную комнату. Комната украшена богатой лепниной и хорошо обставлена. Вокруг длинного стола стояли массивные кресла. Сейчас в них расположились те, кто реально вершил дела в Шикасе. - Смотри-ка, часу не прошло, а ты уже здесь, - лениво заметил Ингас. В свете множества свечей его расшитые золотом одежды из красной кожи богато поблескивали. - Не забывай, что я - городской голова. И я не вижу причин спешить ради тех, кто ниже меня рангом. А равных мне здесь нет. - А этот жлоб что здесь делает? - поинтересовался Ингас, ткнув пальцем в сторону Конана. - Он сопровождает меня, - заявил Бомбас. - Каждый из нас имеет право привести с собой одного телохранителя. Это мой телохранитель. У кого-нибудь есть возражения? И с горделивым видом, подбоченившись, он уставился на собравшихся. - Мне все равно, - сказал Лисип. Ермак пожал плечами: - По мне, ты хоть пляшущего медведя с собой притащи. Мне-то что? Эта троица была Конану знакома. Но были здесь и другие - главари более мелких шаек. Но в присутствии паханов они помалкивали. Киммериец обошел комнату, выглянув поочередно в каждое окно. - А Максио где? - спросил он, закончив свой обход. - Еще не появлялся, - сказал Лисип. - Сомневаюсь, что он вообще покажется. В последнее время он что-то не в себе. Ведет себя так, будто спятил. - Убить его - и дело с концом! - рявкнул Ермак и с грохотом обрушил на столешницу кулак в боевой перчатке. - Он верховодит только взломщиками. Нам с них мало проку. - Он повернулся к Бомбасу. И ухмыльнулся: - Я не говорю, конечно, о том, что они отчисляют его превосходительству. - Мы собрались здесь не для того, чтобы планировать убийства. Наша задача - решить, как покончить с кровопролитием, - откликнулся Бомбас. Он поднял руки, словно призывая остальных к молчанию и благоразумию. - Как бывало раньше? Кровь проливалась только в Дыре, и убивали немного. Ну там одному-двум перережут горло. Хоть стыд какой-то в людях был, тела относили к реке, не дожидаясь рассвета... И все было нормально. Подумаешь, мелочи. Никто на такие дела внимания не обращал. А теперь что? Разборки происходят среди бела дня прямо на центральной площади. Такие вещи неминуемо привлекут к себе внимание королевских шпионов. - Что уж точно привлечет к себе внимание короля, - проговорил громкий голос у двери, - так это твое казнокрадство! - А я уж думал, ты вообще не решишься здесь появиться, Максио! осклабился Ингас. - Кстати, вы с Ермаком можете решить свой спор прямо за этим столом. - Я бы с удовольствием перерезал глотку этому жирному борову, - проворчал Максио, указывая на Бомбаса. - Любой, кто угрожает городскому голове, - покойник, - заметил Конан. Такова работа, на которую меня наняли. Как вы с Ермаком разберетесь - не мое дело. Бомбас с раздражением бросил взгляд на киммерийца: - Не провоцируй их. - И снова повернулся к столу: - И все-таки, как мы это дело уладим? Первое. Я требую немедленно прекратить резню. Эти набеги, засады - не просто разрушительны. Они - разорительны! Кому это выгодно? - Тебе, - бросил Максио. Он занял свое место и небрежно взгромоздил ноги на стол. Тощий, с глубоко посаженными глазами человек, вооруженный кинжалом, встал за креслом Максио. - Каждое сражение ослабляет нас и прибавляет денег у тебя в кошельке. И чем больше ты напуган, тем сильнее твоя жадность. Когда-то мы отстегивали тебе десять процентов. Затем десять процентов превратились в пятнадцать. А теперь ты столь устрашен, что меньше чем двадцатью пятью никак не можешь обойтись! Что же дальше? Я уже вижу, как из твоих пор при мысли, что король узнает обо всем, начинает от страха вытекать жир! Во сколько же теперь нам обойдется твой страх? - Это все? - спросил Бомбас. После паузы он добавил: - Очень хорошо. Теперь слушай меня. Ради восстановления мира в моем городе я согласен снизить ставку до десяти процентов. А теперь разреши мне задать тебе вопрос. Что я получу взамен? - Так я и думал! - От двери послышался еще один голос. Все обернулись и увидели, что в дверях стоит Ксантус. - Что, мошенники, сговорились втайне от меня встретиться и поделить между собой мой город? - ТВОЙ ГОРОД! - вскричал Бомбас. Лицо его налилось краской от гнева. - Я ЗДЕСЬ ГОРОДСКОЙ ГОЛОВА, а не ты! Ты просто грязный торгаш, работорговец! Здесь-то что ты позабыл, ты, ИНСПЕКТОР РУДНИКА? - Мучаешься своим плебейским происхождением? Ты, жирная тварь, рожденная в трущобах! - презрительно бросил Ксантус. - Титула ты добился с помощью предательства и жлобства. Усердно вылизывал задницы вышестоящим. Так что передо мной-то хоть не выпендривайся, Бомбас! Просто из здешних ворюг ты самый богатый. - Э, нет, Ксантус, так не пойдет! - проговорил Ермак. - Я поднес тебе рудокопов, что называется, на блюдечке. Думал, что у тебя на плечах голова. А у тебя на плечах задница. Мало того что ты сосешь из рудокопов кровь. Так ты еще и крадешь королевскую долю серебра. Не обольщайся. Вор всегда останется вором. - Мы все здесь воры, - послышался скучающий голос Лисипа. - Так что давайте-ка вернемся к нашим делам. Ну а если нет, то разойдемся. У меня есть возможность куда приятнее провести время, нежели любоваться на ваши рожи. - Вот и я о том же, - буркнул Ермак. - Утрясем все и разойдемся. - Хорошо. Вы все согласны, - заговорил Бомбас, - что пора немедленно положить конец вражде? На несколько мгновений воцарилась тишина. Потом послышались со всех сторон утвердительные возгласы. Один лишь Максио молчал. - Эй, Максио, ты еще, кажется, не высказался? - обратился к нему с издевательской улыбочкой Ермак. Указав на покрытую броней грудь Ермака, Максио обратился ко всем собравшимся: - Я не верю этому головорезу. Я не могу поверить мародеру и убийце, который корчит из себя честного солдата. - Итак, Максио, - прорычал Бомбас. На лбу у него вздулись вены. Видно было, с каким усилием ему удается говорить спокойно. - Стало быть, ты продолжаешь упорствовать в своей вражде по отношению к Ермаку. - Возможно, - заметил Конан, - это потому, что Ермак вызвал из Офира подкрепление. - Киммериец! - прошипел Бомбас. - Ты угомонишься когда-нибудь? - А кому уж, как не городскому голове, знать, кто приезжает в город! завелся Ксантус. - Кажется, это твои псы охраняют городские ворота? Хотя с твоими инвалидами, пожалуй, только ребенок не справится. - Ты бы хоть попробовал пошевелить теми мозгами, которые у тебя еще остались, Максио, - лениво заметил Лисип. - Ведь если Ермак и посылал за бойцами, так посылал давным-давно, еще задолго до того, как здесь стали говорить о перемирии. Максио, как ужаленный, повернулся к Лисипу: - Ты заодно с ним! Теперь я это вижу! Вы вдвоем сговорились выжить нас из города и заправлять тут вдвоем! Поднялся страшный гвалт. Воспользовавшись суматохой, Ксантус подошел поближе к киммерийцу и зашептал ему на ухо: - Убей Бомбаса, варвар! Убей его - и ты сразу же получишь причитающийся тебе остаток денег. После этого считай, что ты выполнил все, для чего я тебя нанял! - Если убийство городского чиновника такое легкое и безопасное дело, ответил ему Конан, - то ты сто раз мог это сделать. Кроме того, не боишься ли ты, что после того, как Бомбас умрет, твои собственные грешки станут всем известны? Зашипев, как рассерженная змея, Ксантус отпрянул. - Я ухожу! - вскричал Максио. - И пусть никто не пытается преследовать меня. Весь остаток ночи это место будет под наблюдением моих людей, а с завтрашнего дня - берегитесь! И в сопровождении своего тощего телохранителя главарь взломщиков выскочил из комнаты. - Все стало бы куда проще, - сказал Лисип, - если Максио выйдет из игры. - Я не возражаю, - со скучающим видом обронил Ингас. - Вы все знаете, что я "за", - проговорил Ермак. - Очень хорошо, - подытожил Бомбас. - Отныне любой из вас вправе убить Максио, не боясь последствий. Это бешеный пес. Он убил моего брата. И согласитесь, я явил вам исключительный пример миролюбия уже тем, что столь вежливо разговаривал с ним сегодня. Обсуждение заняло еще примерно час. Все были согласны с тем, что с враждой нужно покончить. Однако киммериец прекрасно видел, что тут собрались трусливые хищники, наподобие шакалов или гиен, всегда готовые атаковать того, кто послабее. - Как я понимаю, мы пришли к общему соглашению? - спросил Бомбас, поднимаясь. - Надеюсь, что в городе теперь станет поспокойнее. Как только Максио будет устранен, причина для конфликта исчезнет. Тогда вы все поймете, как выгодно иметь дело со мной. Теперь понятно, что резервные бойцы уже не нужны. Пусть уезжают. Я даже не стану взимать с них выездную плату у городских ворот. - Бомбас, ты жадный болван! - крикнул Ксантус. - Твоя алчность и слепота погубят нас всех. - И вышел. Выражение лица у него было такое, будто он съел что-то неимоверно кислое. - По-моему, Ксантус не вполне хорошо тебя понял, - заметил Конан Бомбасу, сопровождая городского голову вниз по лестнице. - Не обращай внимания, - отмахнулся городской голова, - он не осмелится пойти против меня. Слишком много королевского серебра осело в его сундуках. Внизу к Конану и Бомбасу присоединились Юлус и зингарец. Вчетвером они пошли назад, к резиденции городского головы. - Ладно, киммериец, ступай. Счастливо, - сказал Бомбас. - Ты хорошо и честно послужил мне сегодня. Возможно, ты мне еще понадобишься. - В следующий раз, - сообщил Конан, - я буду требовать оплату золотом. - Да, да, всегда вот так, именно золото покупает верность людей, - со вздохом проговорил Бомбас. - Только какая она, эта верность? Ладно, киммериец, ступай. Киммериец покинул резиденцию городского головы. Обезьяноподобный Юлус проводил его до выхода, злобно сверкая своими маленькими глазками. Конан уже был на полпути к храму, когда вечерний ветерок донес до него запах лилий. Конан остановился у фонтана. - Почему ты так долго не вытаскивал меня из тюрьмы? - спросил Пирис. - Отвечу вопросом на вопрос, - сказал Конан. - Как ты думаешь, почему я не оставил тебя гнить там на всю оставшуюся жизнь? - Потому что ты поступил ко мне на службу, а киммерийцы известны как люди, умеющие держать слово. - Не припомню, чтобы мы оговаривали мою обязанность вытаскивать тебя из каталажки. Кажется, я обещал только одно: найти твою богиню Скорпиона. - Ты нашел ее? - жарко выдохнул Пирис. - Да. - Где она? - Пирис почти кричал. - Слушай, вместо того чтобы спрашивать меня, спроси сначала себя: где ты раздобудешь причитающиеся мне за работу восемьсот золотых? - Но... но... - смешался Пирис. - Если бы только статуя оказалась у меня в руках, я бы, конечно, смог тебе заплатить. - Рассчитаешься со мной, а потом получишь своего Скорпиона, - твердо сказал Конан. - А если статуя тебе не нужна, то здесь имеется куча других желающих. Глаза Пириса округлились. - Что? О чем ты говоришь? Кто еще хочет моего Скорпиона? - Я тебе больше ничего не скажу до тех пор, пока ты не явишься ко мне с деньгами. - Конан обвел рукой вокруг себя. - Здесь золотое дно. Человек с твоей пронырливостью и умениями без труда раздобудет кучу монет. Желаю тебе доброго вечера, Пирис! Конан развернулся и ушел. Маленький человечек что-то говорил ему вслед. Киммериец не хотел, чтобы Пирис видел, как он входит в храм. Он свернул в улочку рядом с театром. Поравнявшись с невысокой каменной оградой, Конан быстро взобрался на нее и растянулся наверху. Через несколько мгновений в проулке появился Пирис, осматриваясь в поисках Конана. Наверх он так и не догадался посмотреть. Когда Пирис исчез, киммериец спрыгнул в храмовый дворик и направился к двери кухни. Внезапно дверь распахнулась, и оттуда неверными шагами вывалился человек. В глазах его читался смертельный ужас, рот был распахнут в беззвучном крике. Это был один из послушников, здоровенный неуклюжий юнец, в чьи обязанности входила охрана входа. Прежде чем аколит протопал мимо, Конан схватил его за грудки. - В чем дело? - спросил киммериец. - Демоны! - завопил юнец. - Твари с крыльями и когтями! Они напали на меня! Пусти! Но даже невзирая на внушительные габариты юнца, вырваться из железной хватки варвара ему не удалось. Конан ощутил знакомый запах, которым пропахла вся одежда аколита. Это не "молоко" Матери Дурги. - Эй, парень, давай-ка дыши поглубже, - скомандовал Конан. - Это быстро проходит. Чтобы привести юнца в чувство, он несколько раз хлопнул его по щекам. Через несколько секунд выражение ужаса начало исчезать с лица послушника. - Теперь рассказывай, парень, - проворчал Конан, напустив на себя такой свирепый вид, что мог бы показаться вдвое страшнее любого демона. Рассказывай, что там стряслось. Наверное, какая-нибудь пакость с кузнечными мехами? - Конан специально подчеркнул голосом последнюю фразу и при этом так встряхнул аколита, что у того все кости стукнулись друг об друга. - Да! - почти что выкрикнул юнец. - Святой Андолла принес из своего кабинета курильницу. Я присоединил мехи к трубке в стене и начал качать. Я постоянно это делаю каждые три или четыре вечера по приказу Святого Андоллы. Но на этот раз что-то сломалось и пошло не так. Дым понесло назад из стенной трубки, а затем... затем... - При воспоминании о пережитом ужасе глаза юнца расширились еще больше. Конан указал на ворота в стене в задней части храма: - Иди! И помни: ежели когда-нибудь вернешься сюда, демоны заберут тебя! Со сдавленным криком юнец бросился к воротам и сильным рывком распахнул их. Он так спешил убраться отсюда, что даже не позаботился закрыть ворота. - Что здесь случилось? - У двери храма, выходящей на задний двор, стояла Оппия. На лице ее застыло встревоженное выражение, волосы были растрепаны. Конан поскреб макушку, глядя на распахнутые ворота: - Я как раз входил сюда, когда один из ваших аколитов промчался мимо меня. Он вопил так, будто все демоны преисподней гнались за ним. - Несомненно, ему так и казалось, - проговорила она. Затем резко сказала: - А ты что здесь делаешь? Зачем тебе понадобилось идти через задний ход? - Я всего лишь несколько минут назад расстался с Бомбасом, - ответил киммериец. - Я не хотел, чтобы он видел, как я вхожу в храм. - Да, ты прав, - кивнула Оппия. - Ты поступил мудро. - Успокоенная, она уже было повернулась, чтобы войти внутрь. - Ты не хочешь услышать о том, что происходило на встрече главарей? спросил Конан. - Позднее, - сказала она. - Может быть, завтра. Здесь произошел несчастный случай. Я должна присмотреть, чтобы все было исправлено. - Андолла, похоже, нечаянно вызвал злобных духов, - торжественно возгласил Конан. - Если он не сможет держать их под своим контролем, они разрушат здесь все. - Да, похоже, это правда, - проговорила жрица. Голос у нее был усталый. Ступай к себе в покои, киммериец. Если ты будешь нужен, я тебя позову. Весело ухмыляясь, киммериец направился к себе.