- За оставшимися в живых товарищами гонялись по холмам, как за оленями. В горной деревушке я услышал об этом месте. Как ты и говоришь, приближается зима, а в горах нельзя оставаться при северном ветре, если нет стен, крыши и очага. У городской стены они приметили грубо сделанные из палок и веток загоны для животных. В загонах находились овцы, козы, коровы и свиньи. В другом месте простолюдины в рубахах из шкур охраняли плетеные клетки, набитые курами, утками и гусями. - Местные жители быстро почуяли выгоду, - произнес Конан. - Люди, видевшие в жизни лишь несколько медяков, за этих животных запросят серебро и золото. - Крестьяне всегда сбегаются на запах наживы, - ответил Ки-Де. Он смачно плюнул на землю. - Тебе стоит посмотреть, как они выползают из своих лачуг после битвы, чтобы раздеть и ограбить мертвых. - Я видел это много раз, - мрачно сказал Конан. - Только они не всегда терпеливо ждут, когда человек умрет. Они убивают раненых. А зачастую, если у человека не осталось сил сопротивляться, они могут, даже не убив его, просто отрубить у живого пальцы, чтобы снять кольца, или руку, чтобы забрать браслет. - Это двуногие свиньи! - произнес один из гирканийцев. Конан пожал плечами: - У них столько же причин не любить солдат, как и у нас. - Он оглядел своих новых знакомых, многие из которых хромали, будто ноги у них были стерты. - Я редко видел, чтобы представители вашего народа ходили пешком. Гирканийцы были кочевниками, всю жизнь проводившими в седле, их охватывал ужас при мысли о пешем переходе. Ки-Де смущенно улыбнулся: - Несколько дней назад, когда мы спали, на нас напали люди кагана. Они забрали всех наших лошадей, однако мы сумели ускользнуть в темноте. Преследовать нас не стали, так как решили, что без лошадей мы и сами скоро погибнем. - Несколько дней назад я тоже ехал верхом, - сказал Конан. - Грабитель пытался издали убить меня. Он оказался плохим стрелком и промахнулся, но стрела попала в мою лошадь. Я прикончил негодяя. Затем припрятал седло, но не думаю, что когда-нибудь вернусь, чтобы забрать. Они прошли через то, что раньше было воротами, и очутились в самом Лонхе. Низкие, землистого цвета стены домов казались уныло однообразными, а сброд, болтающийся на улицах, наверное, притащился в город со всей Великой Хайбории. Тут были жители пустынь в длинных полосатых халатах, в шелковых немедийских балахонах, встретились даже несколько человек в обтягивающей разукрашенной одежде аквилонских модников. Конан увидел суровых путешествующих купцов и людей, которые явно были дезертирами из армий соседних земель. Попадались женщины в одежде заморанских блудниц и другие, менее счастливые, обреченные заниматься тем же ремеслом, но носящие рабские цепи. - Необычное место, - подумал вслух Конан. - Призрак города, вновь обретший жизнь. - Мой друг! - произнес Ки-Де, обращаясь к хорошо вооруженному торговцу, охраняющему палатку, где он продавал бальзамы и целебные мази для людей и лошадей. - Где усталый путник может найти стол и кров подальше от этого проклятого ветра? - Я думаю, что таких, как вы, лучше всего обслужат в "Красном орле", ответил торговец, указывая на один из похожих на башню домов. На одной стене краской был нарисован расправивший крылья орел с загнутым клювом. - Почему "таких, как мы"? - спросил Конан. Торговец злодейски ухмыльнулся: - Потому что это любимый притон разбойников и бандитов. Сказать правду, других людей в городе почти и нет, но самые отпетые злодеи идут в "Красный орел". Там ночует даже сама Акила. - Акила! - удивленно воскликнул Конан. - Да это ведь глупые байки бродячих артистов! Нет такой женщины на свете. - О, самая настоящая, - заверил его Ки-Де. - Я и сам ее видел один раз издали. Говорят, что она очень красива и очень жестока. - Это я должен проверить сам, - сказал Конан. - Идем в "Красный орел". По пути киммериец вспоминал слышанные им разрозненные рассказы о легендарной Акиле. Говорили, что далеко в степях на северо-востоке живет дикое племя женщин-воинов, не терпящих у себя ни мужчин, ни детей мужского пола. Изредка они берут в плен мужчин, с которыми совокупляются в течение месяца, а затем убивают их во время чудовищного ритуала. Детей мужского пола, родившихся от этого союза, они отдают проходящим мимо караванам или, как утверждают некоторые, убивают. Девочек же воспитывают как воинов. Однажды, как рассказывают, царицей у этих свирепых воительниц была женщина по имени Акила. Она являлась грозой всех окрестных земель, но ее собственный народ обратился против нее, и она была свергнута соперницей.
Читать дальше