Максим Ленин - Черное и белое

— Да Мамба! Они были БЕЛЫМИ и ПУШИСТЫМИ! Как и положено северному зверьку с ценным мехом, под названием «песец»! И вот теперь полярная лисичка, которую буду олицетворять я, подкрадется к тем, кто вытворяет с людьми ТАКОЕ! И ты знаешь, я как-то больше не хочу перевозить в эти края своих родных. Пойдем домой, в машину, выпьем водки для снятия стресса!

— Пойдем, Анатольич, с удовольствием составлю тебе компанию! А дикари, есибь, они провались! Обойдутся и без нас!-

Подняв по первой за то, чтобы не быть съеденными, в этих диких местах, не менее дикими каннибалами, мы с Мамбой, повели неспешный застольный разговор.

— Анатольич, — допытывался Гамлет, — говорят, что самые ярые гомофобы, это те, кто сами латентные гомосексуалисты?

— Слышал, я такое мнение, но по моему, это хрень! Самый ярый гомофоб, это Господь Бог, вон, как он однозначно выразил свое отношение к подобным развлечениям, два города спалил, вместе с жителями! Обрати внимание, сжег не только тех, кто грешил, но и тех, кто глаза на это закрывал! Ведь ты Господа нашего скрытым подиром не считаешь?

— Господа? Конечно нет! — Стушевался Мамба. — Но я, к чему речь веду, — ты так бурно реагируешь на бытовой каннибализм, что пришла мне в голову идея, а вдруг ты латентный каннибал?

— Это да! А еще все наиболее популярные религии — людоедские. В христианстве, например, присутствует ритуальное поедание плоти и питие крови, правда божественной, но наш Бог еще и человеком был! В иудаизме, и мусульманстве — строгий запрет на свинину, и хоть и объясняется это тем, что свинья грязное животное, но настоящей причиной служит сходство вкусов мяса поросенка и человека. Так, что да, есть латентный каннибализм в каждом человеке, если, конечно не открытый! Запросто могу человечины съесть, случайно, может быть даже понравится. Но воспитание, и вообще, весь менталитет окружения отвращают меня от этой мысли! Давай выпьем, за то, чтобы самим никого есть, не пришлось!-

Я распахнул глаза во всю ширь, услышав ворвавшийся в сон взволнованный голос Мамбы, сопровождаемый интенсивным потряхиванием моего плеча.

— Влад, вставай! Они идут!-

Обливаясь холодным потом, я вылетел пробкой из своей постели.

— Кто, что, где, зачем? Тьфу — дежавю!-

Гамлет глядя на меня удивленно и с легкой опаской, поинтересовался: — Влад, ты чего орешь и прыгаешь?

— Да мля, сон приснился, вчера ночью.

— А чего сегодня скачешь, ты что жираф?

— Нет, доходит до меня довольно быстро! Просто он начинался точно так же, а закончился херовато. Рассказывать не буду! — Отрезал я, опередив раскрывшего было рот Мамбу. — Рассказывай ты! Надеюсь, время на умывание и завтрак у меня еще есть?

— Время еще есть! На рассказ, если в процессе рассказа ты будешь приводить себя в порядок.

— Давай, вещай — «Левитан»!-

По рассказу выходило, что патрульный масай обнаружил приближающуюся к эмпарнате группу людей, конвоируемую не со стороны реки и не со стороны «дома», а стой стороны, где большое дерево и кусты в половине дневного перехода, но ближе. Он посмотрел на толпу и побежал к вождю, рассказать о том, что увидел. И времени до прихода оставалось еще столько, что он еще успел бы сбегать к идущим и вернуться назад вместе с ними бегом. Отсутствие понятия часов, минут и секунд, а вместе с этим внятных единиц измерения расстояния в мозгах разведчика, вынудило меня поспешно выплюнуть изо рта кофе обратно в чашку и заорать на Мамбу:

— Какое нах, время есть?! Бегом! Хватай «Калаш», магазины и на стену! Быстрее, быстрее!-

Отдавая Гамлету команды, я сам их выполнял в ускоренном темпе, подтверждая их своими делами. Мои часы показывали полдесятого утра, рассветает в этих широтах, часов в шесть, темнеет тоже в шесть, но вечера. Значит пол дня хода, это часа четыре, встретил наш разведчик их меньше чем в полу-дне пути, бежал доложиться бегом, это десять километров в час. С рассвета прошло три часа, туда он шел не торопясь. Потом я умывался… Да, времени на разработку планов и раздачу указаний нет вообще!

— Мамба, собери масаев с копьями, пусть у улитки затаяться! Затем беги ко мне, в машину, рулить будешь. И гарнитуру надень!-

Отдав приказ, я завел «Унимог» и развернул его мордой в чисто поле, что бы иметь возможность покинуть территорию поселка через брешь в стенах, не тратя время на дополнительные маневры. Бросив дизель молотить на холостых, я влез на крышу кунга и стал исследовать окрестности в бинокль. Высоты фургона и моего роста хватало с избытком, что бы обозревать подходы к укреплениям, игнорируя сами укрепления и постройки в поселке. И если расстояние и время подхода неприятеля, вычислить из рассказа скаута удалось, то более точную информацию, о стороне с которой должны были появиться возвращающиеся налетчики, я не смог правильно интерпретировать. Направление, в котором располагалась Масайская деревня я себе представлял, где протекает река, тоже догадывался, но вот где «Большое дерево и кусты в половине дневного перехода» являлось для меня тайной «за семью печатями».