Ц. Цыбиков - Слишком много колдунов

— Никак нет! — неожиданно дружно ответили Аслан, Бюнэ и дед Корентин. Вице-адмирал Мармут кивнул удовлетворённо.

— Бейтесь по-настоящему, потому что если он не настоящий король, погибнут тысячи.

— То есть как это — взаправду, что ли? — слегка взвывая на гласных, спросил Бюнэ. Легионер, стоявший рядом, тут же отвесил ему мощную оплеуху. — Ай!

— Именно, парень, — сказал адмирал. — А если будешь мухлевать, он тебя просто убьёт. Что королю какой-то безумец?

— Э, э, мы так не договаривались, — повышая голос, завопил паренёк. — Это что же это…

Бац! Ещё один удар, теперь уже рукоятью сабли, прервал его нытьё.

Через десять минут пришёл Цейтлих и бросил им оружие и доспехи — три сабли, три кольчуги. Корентин со знанием дела осмотрел все три клинка, подержал каждый в руках, сделал пару выпадов и взял себе один; легионеры, стоявшие неподалёку, заржали — скованный старик, машущий саблей, показался им смешным. Аслан тоже попробовал клинки. Бюнэ затравленно смотрел то на него, то на деда, и эвакуатор понял, что парень никогда не держал в руках настоящего холодного оружия, не говоря уж об огнестрельном. Аслан выбрал саблю получше и, не думая, протянул ему, держа за гарду рукоятью вперёд.

— Дурак, — сказал Корентин, глядя в сторону. — Возьми себе, всем лучше будет.

Бюнэ тут же выхватил саблю из рук эвакуатора. Легионеры, которых стало больше, снова разразились хохотом.

— Снимите кандалы, бараны, — с презрением сказал Корентин, с отчётливым хрустом наклоняя голову то вправо, то влево и поводя плечами.

— Положи саблю и подойди сюда, — сказал сержант-легионер. Пророк фыркнул так, что из гнёзд над оконцами башен вылетели ласточки.

— Ты что, боишься столетнего старика с тупой железякой?

Сержант оскалился, и под хохот своих солдат подскочил к старику и уже замахнулся, чтобы ударить его. Пророк сделал неуловимое движение, сверкнуло железо — и с сержанта упали штаны; а в рядах конвоиров несколько человек упали от смеха. Легионер подтянул штаны, подошёл к конвою и пинками разогнал их; двое по его приказу подошли и сняли кандалы с Аслана, Корентина и Бюнэ. Старик более не шутил, стоял и смотрел на серое рассветное небо.

Аслан накинул плохонькую кольчугу, покрутил саблей. Клинок был отвратительный — несбалансированный, тяжёлый, со слишком длинной рукоятью, хилой гардой, из мягкого «деревенского» железа, и к тому же тупой как три копыта сразу. Корентин смотрел на него одобрительно.

— Умеешь, стало быть, — сказал он. — Возьми-ка этот.

И сразу кинул ему свою саблю. Аслан поймал. Да, этот клинок был поприличнее, но самый лучший всё-таки был в руках у Бюнэ. Аслан, кляня себя за глупую жалость, обернулся было к нему, чтоб попросить его обратно, но как только увидел парня, съежившегося подобно загнанному в угол дикому зверю, так сразу и передумал.

— Говорил ведь, — без укора произнёс Корентин. — Хотя какая разница. Стенку делать умеешь, нехристь?

Аслан кивнул. Стенка — простейший приём двоих против одного: один наседает и открывает, второй делает выпад в нужный момент. Понятно, кто что будет делать — старик не выдержит мало-мальски долгого боя, а выпад или другой ему, видимо, вполне по силам.

Гулко дрогнули ворота, загремела цепь, заскрипели колеса, поднимающие сразу несколько решёток.

— Выходи! — скомандовал сержант легионеров. Конвой, вооружившись длинными копьями, направил троих безумцев через ворота к лестнице, ведущей на равелин и на длинный помост, на нём сооружённый. Аслан посмотрел по сторонам — и у него едва не закружилась голова. Люди, люди, люди везде, куда ни кинь взгляд, до горизонта.

— Од-нако, — крякнул Корентин. — Действо сие масштаб имеет немного больший, чем я догадываться смел.

Аслан поднялся на помост. Людей было столько, что он даже примерно не мог их сосчитать. Тысячи. Он молчал и оглядывал крепостные башни. Толпа заволновалась — Корентина узнали. «Дьявол!», «Святой!», кричали с разных сторон. На стены замка выступили музыканты, ударили барабаны, зарыдали трубы; мимо них троих, оттеснённых к краю, на острие равелина выбрался флотский старшина с рупором в руках. Он постоял, набирая воздух, увеличившись при этом не менее чем в полтора в раза, затем приставил рупор к губам и заорал так, что в ушах зазвенело.

— Шарль Фуке! Во исполнение-ее! Праррррочества! Семи отцов! Основателей! С божией помощью и попущением! Одолеет трёх! Безумцев! И отправится в город! Лллютециюууу! Дабы явить лик! И спасение! Всему! Альянде-ееее!