Цончо Родев - Сокровища Лизимаха

Видимо, я сделал какое-то движение, потому что он отскочил назад и заорал:

- Не двигайся - или буду стрелять!

- На твоем месте, прежде чем стрелять, я бы немножко подумал, - сказал я ледяным голосом. - В потолке трещины, он изъеден эрозией и от сотрясения воздуха может обвалиться не только на мою, но и на твою голову.

Предупреждение мое, вероятно, привело его в чувство, потому что он взглянул вверх. Воспользовавшись этим, я бросился вперед. Все, что было дальше, продолжалось не более секунды. Раздался выстрел, послышался гром, нет - ужасный грохот, пуля просвистела рядом, но в следующий момент я нанес ему удар кулаком в подбородок. Хаджиколев упал, выронив пистолет. В моих словах об обвале, видимо, был смысл - с потолка и стен катились камни. Стало темнее. Наверное, завалило некоторые окна.

Это на несколько мгновений отвлекло меня. Когда я сн'^ ва взглянул на своего противника, он полз к упавшему пистолету. В этот момент я перестал быть "молодым и способным археологом Каменом Страшимировым" и превратился в былого Дутика. Я кинулся на Хаджиколева. Началась дикая схватка. Жилистый Хаджиколев был, вероятно, сильнее меня. Борьба шла с переменным успехом. Наконец, призвав на помощь весь свой прошлый боксерский опыт, я сумел подмять его под себя. Но, схватив какую-то статуэтку, Хаджиколев ударил ею меня по затылку, и я на мгновение потерял сознание.

Но тут он совершил непоправимую ошибку: вместо того чтобы еще раз ударить меня, он бросился к пистолету. А я, вскочив, спрятался за колоссальной статуей финикийской Астарты. Хаджиколев прицелился метров с двадцати и выстрелил. И тогда случилось самое страшное. Со всех сторон с адским треском и гулом стали рушиться стены.

Пещера потонула во мраке. Послышался душераздирающий крик, и потом наступила зловещая тишина.

- Хаджиколев, - позвал я через несколько минут, - ты жив?

- Жив, - едва прозвучал его голос, - но ранен и завален камнями. Тут рядом со мной стена обрушилась...

- Подожди, я найду фонарик и попробую тебе помочь.

Было темно, как в могиле. Замирая от страха, что каждую минуту может обвалиться свод, я пополз к выходу. Место, где остались мои вещи, я запомнил хорошо и сейчас ощупью нашел их. Когда я зажег фонарь, то с ужасом увидел, что подводный проход в пещеру завалило.

Стараясь не думать об этом, я стал искать Хаджиколева. Нашел я его полузаваленным. Он был ранен и потерял много крови. Закрепив фонарь на ближайшей статуе, я начал раскидывать камни. Хаджиколев наблюдал за каждым моим движением, потом, не выдержав, спросил:

- Ты зачем это делаешь? Ведь я же хотел убить тебя? Теперь это все твое.

- Дурак! - ответил я раздраженно.

В конце концов я все-таки сумел отрыть Хаджиколева; Левая нога его была раздавлена и, вероятно, сломана. Сняв ремень, я туго затянул бедро раненого, чтобы остановить кровь. Потом сел на землю и вытер лоб.

- Плохи наши дела, - сказал я. - Проход завален. Если снаружи ничего не сделают, мы пропали.

По тому, как часто дышал Хаджиколев, я понял, что в нем происходит какая-то борьба. Но когда он заговорил, голос его был спокоен и казался как-то непривычно потеплевшим.

- Ты обо мне не думай. Даже если я спасусь, меня будут судить... Брось меня и спасайся сам. Я знаю, как это можно сделать. - Он повернулся, тяжело вздохнул и тихо сказал, как будто про себя:

- Видно, эти камни должны были обрушиться, чтобы вернуть мне разум... - Я ничего не ответил, а он продолжал громче: В пещере есть и другой выход. Я им не пользовался, потому что он выходит туда, где рыбаки сушат сети, там люди. Но я сейчас покажу тебе его.

Немного отдохнув, я взвалил раненого на спину и понес, а он, держа фонарь, указывал путь. Мы двигались по узкой трещине в скале в сторону берега и в конце концов очутились у другого подводного прохода, очень похожего на первый.

- Это тоннель примерно в десять-пятнадцать метров, - сказал Хаджикодев, когда мы на минуту прислонились к скале, чтобы передохнуть. - Я и так и эдак не смогу пройти. А ты иди и не думай обо мне.

- Мы оба должны выбраться, - возразил я. - Подожди меня здесь.

Я взял фонарь и вернулся назад за аквалангами. Свой я нашел сразу, а вот его аппарат исчез. Я понял, что при падении его задел какой-то камень и сжатый воздух взорвался, что и послужило причиной страшных разрушений.

Акваланг я закрепил на спине раненого.

- Дыши спокойно, не шевелись и свети, - сказал я ему. - А я тебя перенесу.

Он возразил - проплыть под водой пятнадцать метров ничего не стоит, но когда человек тянет за собой тяжелое тело, то задача эта превращается в самоубийство. В глубине души я был согласен с ним, но оставить его не мог, а другого выхода, чтобы спастись, не было. Надо было рисковать.