Дэвид Герролд - Ярость мщения

Разумеется, Бетти-Джон устроила мне головомойку.

– Ради всего святого, ты хоть подумал, что делаешь? – спрашивала она. – Кимми Ковырялку до сих пор мучают ночные кошмары. Симона все время плачет. Алли и Дейви боятся спать одни. И поверь мне, тебе не захочется узнать, что натворил Джим Полей!

Половину детей ты превратил в Плаксу Вилли, а остальные стали такими непоседливыми, что Берди подумывает посадить всю группу на успокоительное. Разве ты не видишь, что творится? Те, кто не ударяется в слезы, каждые две минуты, переживают такой приступ слабоумия, что это наверняка психопатическая реакция; они постоянно хихикают, как будто вокруг сплошной цирк Они носятся повсюду, как спятившие горгульи, корчат рожи и пытаются напугать друг друга до усрачки – включая тех, кто стал настолько пуглив, что им опять впору вернуться к пеленкам. Господи, Джим! Так-то ты отплатил за все добро? Я здесь сражаюсь за твои чертовы заборы, а ты там затеваешь с детьми игры, задевающие их психику. Большинство из них так охрипли, что не могут говорить, у шестерых воспалилось горло, а трех пришлось положить на обследование в психиатрическое отделение.

Я выслушал все молча.

Собственно, ничего больше и не требовалось. Это было еще одним, чему Джейсон учил меня, учил всех нас. Когда человек передает тебе информацию, ты не должен ничего с ней делать. Просто выслушай и убедись, что воспринял ее. «Ответь на вопросы, убедись, что понял собеседника; это и есть основа настоящего общения. И больше не делай ничего. Все остальное к общению не относится».

Таким образом, я позволил Бетти-Джон высказать все, что она хотела, будучи в душе уверенным, что меня это никак не касается. Это была ее проблема, а не моя. Я слушал, сочувствовал ее негодованию, но как личный выпад это не воспринимал, потому что – в моих ушах звучал голос Джейсона – она злилась не на мой поступок, а на свой страх. Я лишь спровоцировал его проявление. Поэтому сейчас моя задача состояла в том, чтобы не препятствовать ей излить злобу и освободиться от нее.

Если начать спорить, Би-Джей останется озлобленной. Если попытаться оправдать свои действия, ей придется доказывать самой себе, что она права, а я нет. Она будет вынуждена наказать меня. Вот почему я не должен ничего делать – только слушать. Когда злость выйдет, ей уже нечего будет сказать или сделать.

Это заняло некоторое время, но в конце концов она выдохлась.

– О'кей, – сказала она. – Говори, я жду. Чего ты хотел добиться этим маленьким упражнением по истерике?

– Дети чувствуют себя прекрасно, – заметил я самым осторожным тоном. Очень важно, чтобы она опять не взорвалась. – То, что ты наблюдаешь сейчас, – высвобождение энергии. Все идет нормально. Это естественно. И для здоровья полезно. Это хороший признак. Я знаю, что со стороны это выглядит расстройством – все правильно, – но это расстройство в правильном направлении. Поверь мне.

Би-Джей посмотрела на меня самым скептическим взглядом.

– Я уже слышала подобную чушь раньше, Джим, от теоретиков растления несовершеннолетних: «Ребенку тоже нравится».

Мне не хотелось спорить с ней. Слишком много воспоминаний возникало о Лули – и это увело бы беседу далеко в сторону. Мне нужно было вернуть Бетти-Джон к теме.

– Би-Джей, – осторожно начал я. – Наши дети – это маленькие ходячие бомбы с часовым механизмом. В день моего появления здесь ты рассказала кое-что о том, что им пришлось пережить, и с тех пор постоянно напоминаешь мне, как отчаянно пытаются они делать все, что угодно, только бы выжить. Ты думаешь, я не наблюдал за ними? Все твои слова истинны, как наличные деньги. Большинство из этих маленьких монстров окружили себя такой прочной стеной, что до них не добраться. Господи, Би-Джей, это ведь по-настоящему страшно, насколько ты права. Почти нет шансов, что кто-нибудь из них станет когда-нибудь просто человеком, не говоря уже о нормальном человеке. И тем не менее мы должны постараться, ибо если мы не цивилизуем следующее поколение, пока еще остается шанс, тогда вообще нет смысла продолжать войну. Вот о чем надо думать. Я хотел пробить брешь в их безразличии.

Лицо Би-Джей немного разгладилось. Трудно спорить со своими же собственными доводами.

– Единственное, чем мы можем помочь этим детям, – продолжал я, – это научить их… как приблизиться к нам. Они должны понять, что боль, и страх, и печаль – нормальные состояния, и научиться, как не мешать себе переболеть ими. Вот в чем заключалась цель всего этого крика. Это предохранительный клапан, в котором они нуждались. В противном случае они продолжали бы нагнетать в себе давление до тех пор, пока не произойдет взрыв. И тогда натворили бы что-нибудь опасное, глупое и саморазрушительное.