Дэвид Герролд - День проклятья

Тем временем «краб» уже обогнул вертолет, и я успел заметить, как он исчез за самым большим сугробом, точнее, под ним. Оттуда пробивался тусклый розовый свет. Спустя мгновение показался знакомый взрыв розовой пыли, и через несколько секунд «краб» помчался назад с единственным тросом. Тросом, от которого зависела наша жизнь.

– Все в порядке, – сказала Лиз. – Они готовы. Нам пора.

– Подождите! – крикнул я. – Там что-то происходит.

Хторры, как один, подняли глаза и уставились на дирижабль. Он плыл прямо над нами, подтягиваясь на канатах, огромный, яркий! Небо вокруг не просто светилось – оно полыхало!

Гигантское розовое яйцо дирижабля висело, как диковинный НЛО, изливая свет на бледные сыпучие сугробы, на застывших кроликособак, напоминавших пеньки, на темный вертолет и на удивленных червей.

А черви… В лучах прожекторов их мех искрился слепящим фейерверком. Они напоминали сгустки электрического поля, они словно светились изнутри, окутанные розовым ореолом.

Дирижабль, регулируя длину якорных концов, выходил на исходную позицию. Это был сложный маневр, потому что пилоту приходилось удерживать корабль против ветра.

По рекламным щитам на бортах пробегали яркие полосы и цветные изображения, появилась даже бегущая строка: «Подъем и транспортировка тяжелых грузов – это наше дело. Орегонский воздушный лесоруб». А спустя секунду: «Пол Баньян» спасает. Передача армии США. Смотрите ежедневно в одиннадцать».

Зрелище полностью захватило червей. Они поворачивались вслед за дирижаблем, не отрывая от него неистово поблескивающих глаз, кружились посреди вытоптанной площадки, не замечая ничего вокруг. Наталкиваясь друг на друга, хторры старались не упустить ни одного движения корабля. Кроликособаки едва успевали увертываться от массивных туш.

– Кажется, черви рехнулись, – крикнул я. – Дирижабль действует на них, как…

И тут один из червей потянулся наверх. Он встал почти в полный рост. Я бы не поверил, если бы не видел этого воочию. Он тщетно пытался дотянуться до дирижабля. Он простирал руки в религиозном экстазе… Это напоминало вновь обращенных христиан, пытающихся прикоснуться к одеждам апостола.

А потом хторр раскрыл пасть, и из нее вырвался отчаянный вопль, какого я не слышал никогда. Долгий, высокий, заливистый, дрожащий, напряженный клич надежды, желания и отчаяния. Вопль потрясал.

Червь повалился на спину и некоторое время перебирал в воздухе жалкими маленькими ножками, а потом бешеным усилием перевернулся на брюхо и снова выпрямился, стараясь дотянуться до дирижабля.

Мне даже стало жаль его. Остальные черви тоже пытались встать. Они тянулись к дирижаблю и кричали, плакали, молились.

– Ничего не понимаю, – прошептала Лиз.

– А я понял. Дирижабль похож на червя. На огромного, яркого, доброго червя… – Тут меня осенило, я действительно все понял. – Он похож на гигантский, парящий и светящийся образ червя! На ангела в небесах! Ангела, изливающего на землю сияние! Ангела по их образу и подобию. Так должен выглядеть их бог!

– О Боже, – тихо проговорила Лиз.

– Скажите, чтобы на дирижабле выключили огни! – крикнул я. – Свет их нервирует.

Лучше удирать в темноте.

Я снова взглянул вверх. Дирижабль был прекрасен. Я понимал червей. Как бы чувствовали себя вы, увидев в небе ангела, изливающего на вас благодать?

На дирижабле погасили свет, и он бесследно исчез за плотной пылевой завесой, словно растворился в темноте.

Хторры пронзительно завизжали.

Шум стоял такой, словно закричали сразу все грешники в преисподней. Вынести это было невозможно.

– Нет, не надо… Я опять ошибся.

Какое чувство вы испытаете, если взовете к явившемуся ангелу, а он в ответ исчезнет? Одиночество! Вы почувствуете себя проклятым.

Черви пришли в неистовство.

В. Где спит двухсоткилограммовая горилла?

О. В брюхе хторранина.

Теперь горели только огни нашего вертолета и «краба». Черви снова превратились в черные тени. Громаду Дирижабля нельзя было разглядеть, ее можно было только почувствовать.

Черви опять задвигались. Они кружились и яростно кричали на небо, друг на друга, на вертушку. Что-то сильно толкнуло машину Дьюк начал сонать. Я боялся, что твари выместят злобу на нас.

В нескольких метрах от меня над фюзеляжем вертолета нависла длинная тень. Я в ужасе отпрянул, ударившись головой о плексиглас фонаря. Машина затрещала под навалившейся тяжестью, ее корпус жалобно заскрипел. Господи…