Елена Клещенко - Эликсир от бессмертия

Вошли Денис с Натальей, обмениваясь на ходу последними пинками, наконец перестали. Владимир Данилович постучал по столу кулаком:

— Лад! А Лад! Где мои винды?

— Где-где, — сразу же отозвалось внутри стола. — В Караганде.

Дети хихикнули и начали пробираться поближе.

— Язык придержи, здесь малые. Ну серьезно тебе говорю, отдай. Машина повисла.

— Караганда — это просто город, — примирительно сказал стол. Верхний левый ящичек сам собою плавно выдвинулся, из него высунулся фирменный накопитель с разноцветным окошком и надписью Win'40. Брякнулся на столешницу, за ним появилась лохматая голова. Лад ловко подтянулся и вылез сам, во всей своей красе: футболка, домашние брюки и сандалии. Малые затаили дыхание. Нефедов, кажется, тоже. — А винды — отстой. У меня тоже сегодня висли.

— Ну вот, — сказал Викторов, — теперь вы все поняли, Вадим. Конечно, это была инсценировка. Симуляция. У вашего произведения неплохие актерские данные. Не знаю уж, кого благодарить — вас с госпожой Фроловой или себя самого — но справился он замечательно.

Профессор и студент шли по аллее, ведущей к старому высотному зданию Университета, мимо гуманитарных корпусов. Обеденный перерыв кончился, и обоим предстояло вернуться к научным трудам. Все инциденты были исчерпаны, Владимир Данилович даже согласился доехать до работы вместе с Нефедовым на его машине, и сейчас они прогуливались бок о бок — хоть фотографируй для университетской газеты мудрого профессора с подающим надежды студентом.

— Спасибо, Владимир Данилович, — повторил Нефедов. Похоже, благодарить уже подустал.

— Оставьте, — ответил он нарочито сурово. — Вы, кажется, считаете, что я ломал эту комедию из жалости к вам? А может, и не следовало жалеть. Если бы дело было только в вас, Вадим... Некоторые действия, знаете ли, должны наказываться. Но мне очень не хотелось впутывать кафедру. Дошло бы до суда, еще неизвестно, как бы американцы отреагировали.

— Американцы? Почему...

— У меня двойное гражданство, — с легким злорадством пояснил Владимир Данилович. — Вы, конечно, об этом не знали. Я родился в Массачусетсе, отца, собственно, звали Дэниел. Ну, а коль скоро я американский подданный, то и Лад, вероятно, тоже. Вам известно, какие у них законы относительно экспериментов, могущих оказать влияние на биопотенциал нации? После инцидента с клонированием?

— Это... Дороти и Джеймс...

— Правильно. Супруги Хантингтон. Ну, мы-то россияне, за нас авось держава заступится. Но дело было бы уже не наше с вами личное, и мое слово весило бы не больше, чем ваше. Как минимум штраф бы кафедра заплатила... астрономическую сумму, я полагаю. Не говоря о громкой славе. Имели бы удовольствие видеть наши портреты рядом с Джонсон и Лебедевой... Вы что-то хотите сказать?

— А при чем тут кафедра?

— А кто же, если не кафедра? Театральное училище? На чьей базе вы ставили эксперимент? Кто вас научил работать?.. Вот таким образом, Вадим. Я очень надеюсь, что впредь вы будете обдумывать последствия своих поступков, и можете больше меня не благодарить. Я сделал то, что был вынужден сделать.

Нефедов что-то сказал в ответ — то ли очередное спасибо, то ли что-то еще, Владимир Данилович не расслышал.

Впереди, шагах в десяти, на спинке садовой скамьи сидела Аня Фролова.

Вернее, ее маленькая копия.

Девушка-гомункул в грубой полосатой тунике восседала на пустой скамье важно, как воробей, ладошками упершись в верхнюю перекладину, а босыми пяточками — во вторую сверху. Светлые волосы не успели еще отрасти.

Он не почувствовал ни удивления, ни злости, ни обиды за преданное доверие — одну только усталость. Снова что-то решать, заново оправдываться, и за то, и за это...

— Мама! Ну мама, стой! Не иди, погоди! Я Джулию забыла!

— Ну — стою! Давай быстро! — неприятным пронзительным голосом отозвалась молодая женщина. — Сто раз тебе повторять, следи сама за своими вещами! Потеряешь, новую не куплю, хоть обревись!

Кукла. Ну разумеется, просто очередная серийная куколка, внучка манекенщицы Барби, с которой играли одноклассницы Викторова. Маленькая девочка в модной рубашке и белых джинсиках подскочила к скамейке, сняла свою Джулию с насеста, заботливо разогнула ей ножки, одернула рваный носок, играющий роль сарафана, и бегом побежала к сердитой мамаше. Нервы ни к дьяволу. Все, завтра же оформляю отпуск и в Дальние Зеленцы...

— Трансцендентально! — сказал Нефедов с непонятным восторгом. — Вы тоже об этом подумали, Владимир Данилович?