Любовь Романчук: Репетиция конца света

Любовь Романчук

Репетиция конца света

ЧЕРНЫЕ ТЕЛА начали атаку сегодня. Хотя их никто никогда не видел, но слухи ходили давненько: дескать, ждите. Поначалу никогда не верится, что этот день - именно тот, ожидаемый. Все разошлись, мы остались с Машей попить чайку (другого и в мыслях не было), Маша маленькой ложечкой аккуратно отмеряла песок, я уже собирался отпустить какой-нибудь комплимент, когда Волин, забежав в редакцию, с порога крикнул: - Они! - Руки его дрожали, рубаха вылезла из штанин, под правым глазом неприятно дергалась жилочка. - Да быстрее, уже на повороте! Он опрокидывает чай, жидкость растекается по заваленному рукописями столу и, подползши к краю, водопадом низвергается на пол. - Безобразие! Нас же растерзают, - вскидывается Маша, извлекая чаинки из-под груды бумаг. - И что вы такое позволяете? Но и ее уже начинает охватывать волнение. - А кто они? Неужели те самые? - Расстреляю, - вопит Волин, пытаясь вытащить из кобуры деревянный пистолет. - Мне приказано охранять. Вон! Наскоро собираем вещи и выбегаем. Маша держится за мое плечо, повторяя: "А у него настоящий пистолет или так себе?" Краем сознания понимаю: бред, вокруг солнце, тишина, птички чирикают - и вдруг кричащий Волин, какие-то тела и эта неприятная дергающаяся жилочка под глазом. На дворе писатель Мухоедов. Подрабатывает, сгребая листья в какую-то огромную, самому ему непонятную кучу. Иногда останавливается и, осматривая ее со стороны, неудовлетворенно качает головой. - Никак гумпомощь выкинули? - в удивлении кричит нам. И метлой вычерчивает в воздухе приветственную фигуру. Я было открываю рот, но Волин делает знаки: дескать, пускай его метет. Мухоедов не из его ведомства, и потому - нечего. Минуя ворота, выбегаем на улицу. Все спокойно, никаких признаков. Даже очередь у ларька, и кто-то уже с кем-то дерется. Подмывает завернуть, но Волин тянет куда-то вбок, к насыпи. - Ты понимаешь, - поясняет на ходу, - они зачастую невидимы. Просто там, где они проходят, все исчезает. Словно не было. - Как же от них убежать, если они невидимы? - Не хочешь - оставайся, - делает вывод Волин. - А мы с Машей двинем. - И не рассчитывай. Мелькает мысль, что, возможно, таким макаром он пытается отбить у меня Машку? И всего-то? Кручу ручку приемника, но радио молчит. Глухо. По всем каналам. Съели они уже радиоцентр, что ли? Взбегаем на насыпь, и тут впервые накатывает ужас: вдалеке, там, где глаз привычно натыкался на громады домов - пусто. И самой башни нет. Как слизана. Вот это да! Солнце, не встречая препятствий, заливает бесконечные ленты дорог ослепительным желто-оранжевым светом. Подмывает посмотреть, каким образом исчезнет очередной дом, но Волин с силой тянет меня вниз, на другую сторону. Маша еще ничего не понимает. Она даже посмеивается: бежим куда-то. От кого? Пробегаем парк. Отыскав телефонную будку, Волин судорожно набирает номер: - Андрей, что там слышно? Насчет ЧЕРНЫХ? - А ты откуда? Только с полчаса назад передали: час охоты, - Андрей отвечает вяло. Видимо, спал. - Что ж ты сидишь? - Волин почти плачет, и опять эта жилочка. - А что делать? Тут уж как повезет. Волин со злостью швыряет трубку и ругается. Самое кошмарное, что нет никакой логики, закономерности. Одни слухи, легенды. - Сейчас найдем подземный переход, - поясняет Волин, - и в него. - А чем там лучше? - Откуда я знаю? Но ведь земля не исчезает, и, значит, есть шанс. Неожиданно объявляется писатель Мухоедов. По-прежнему с метлой. - Что ж вы? - укоризненно попрекает, с трудом переводя дыхание. - И ни полслова. - Некогда, - одергивает его Волин и на всякий случай щупает кобуру. - А ты откуда догадался? - Увидел. Выяснять не к месту. Волин поворачивается и бежит к переходу. - Быстрее. Пока остальные не догадались. А то потом не протиснемся. Впрочем, переход совсем крошечный, мало кто о нем и знает. Писатель Мухоедов отстает. От давних запоев у него трещины в желудке, и быстро бежать он не может. Радио молчит, как вымерло. Наконец ныряем, и Волин профессионально задвигает решетку. - Вспомнила, - говорит Маша, наблюдая за действиями железного вахтера. Бабушка еще о них говорила. Сядет закавыкой в углу, точно неживая, а потом вдруг отомрет и кричит: "Чернотел, чернотел!" - К черту твою бабушку! - заявляет Волин решительно. - Надо решать. - Что? - Что дальше делать (Волин - капитан в отставке, он привык действовать). Во-первых, что это? Во-вторых, откуда? В-третьих, зачем? - Так уж и решим. В переходе, - сомневается Мухоедов.