Николай Романецкий - Сумасшедший в горах

Я молча ждал. Наконец, он, видимо, принял какое-то решение.

- Видите ли, Джерри, - сказал он. - Я действительно ваш соотечественник, только я... - он помедлил - ...из будущего. Из двадцать четвертого века.

Я ждал чего угодно, только не подобных выкрутасов.

- Не лгите, Джон, - сказал я. - Зачем сюда притягивать за уши фантастику? Гипнотизеры есть и в наше время.

Он сел в кресло и внимательно посмотрел мне в глаза, словно хотел там что-то разглядеть.

- Вам нужны доказательства, - сказал он. - Ну что же, сейчас вы их получите.

Он вышел к себе в комнату, а я остался сидеть в кресле, тупо глядя прямо перед собой и совершенно ни о чем не думая. Только вертелся в голове, как заезженная пластинка, кусочек пошлой песенки, услышанной когда-то в матросском кабаке: "Один старый шкипер утопил свой клипер... Один старый шкипер утопил свой клипер..." Я даже головой затряс от обиды.

В каминную вернулся Маккин. В руках у него была обычная видеокассета. Он вставил ее в магнитофон, и в стереораме появилось изображение. Это был вид какого-то города, снятого с высоты птичьего полета. Город выглядел вполне обычно, но когда я присмотрелся, картина сразу потеряла всю свою убедительность: разноцветные коробки, возвышающиеся среди моря зелени, совершенно не имели окон. Все это весьма смахивало на кадры из какого-нибудь фантастического фильма.

- Ну что ж, макеты вроде бы сделаны... - начал я и тут же прикусил язык: из-за одной из этих коробок вдруг выплыла серая глыба Университета.

Аппарат, с которого велась съемка, летел все дальше и дальше, и я узнавал среди густой зелени и между разбросанными тут и там разноцветными коробками знакомые мне здания. Вот аляповатая образина Королевского дворца, за ним изящные коричневые башни Национального музея, излучина Реки с ажурной конструкцией моста Независимости. Да, это была Столица, страшно, невообразимо изменившаяся, но Столица.

Аппарат снизился над одной из улиц, и стали видны люди. Они были странно и вычурно одеты, но это были обычные земные люди. На улице совершенно отсутствовал транспорт, и у нее был какой-то странно-праздничный вид, словно из незнакомой сказки.

Я, конечно, не эксперт, но макетами или комбинированием тут и не пахло. Все это были съемки с натуры, и мне ничего не оставалось, как поверить. И я поверил...

А на экране все тянулись и тянулись виды этого неизвестного, но временами такого знакомого города. Чуть в стороне проплыл памятник какому-то деятелю. Камера сняла его сзади, но фигура, стоящая на постаменте, показалась мне знакомой, хотя я никак не мог вспомнить, на какой из улиц Столицы находится этот памятник.

- Что это за памятник? - спросил я метеоролога.

- Это Жан-Пьер Ларуш, - ответил он. - Первый народный президент нашей республики.

- Так его еще нет?! - вырвалось у меня.

Это ж надо так поверить! Даже несуществующий памятник умудрился "узнать"!

- Он жил в вашем веке, - сказал Маккин. - Выдающаяся личность. Кстати, мой предок... Теперь вы мне верите?

- Да, - прошептал я, облизывая губы.

Он плеснул мне еще коньяка. Я машинально проглотил коричневую жидкость, не почувствовав вкуса и запаха, как воду.

- Очень хорошо! - сказал он. - А теперь давайте так: вы будете задавать вопросы, а я буду на них стараться отвечать. Вроде как на допросе... - усмехнулся он.

Я чуть было не ляпнул: "Так что же вы все-таки от меня хотите?"

А что еще спрашивать в такой ситуации? В фантастических романах, которые мне приходилось читать, разговоры подобного рода велись обычно с помощью лайтингов, атомных гранат и фраз типа: "Чтоб тебя...!" И все же я нашел, чем его прижать. Видимо, бой придется принимать в области хитрых вопросов и умных ответов. За неимением вторых придется нажать на первые.

- Каковы же моральные законы в вашем таком прекрасном будущем, спросил я, - если они позволяют вам вмешиваться в наши дела?

- Моральные законы?.. - Маккин крякнул то ли от досады, то ли от удовольствия. - Ну что ж, затронем и моральный аспект... Знаете что?.. Пожалуй, я просто по порядку расскажу вам, почему и зачем я здесь нахожусь. Не возражаете?

Я пожал плечами. Мне ли возражать?

Он достал из кармана еще одну видеокассету и вставил ее на место первой. На экране появилось изображение огромной обугленной воронки, в которой догорали какие-то обломки. Маккин остановил изображение и сказал:

- Это катастрофа с одним из наших межконтинентальных стратопланов. В ней погибли более двухсот членов Всемирного Совета - так называется в наше время руководящий орган планеты... - Голос его чуть дрогнул. - Кроме того, в результате ядерного взрыва, которым закончилась эта катастрофа, погибло еще пятьдесят тысяч землян.