Владимир Близнецов - Где заканчивается человек

Я думаю, что мало кто решил бы вот так сбежать. Большинство, угнав корабль, спасая свою жизнь, просто приплыли бы в ближайший порт — США или КША, кому что нравится. Но я ушёл, потому что рос. Тогда, в лазарете я не до конца понял, что это значит, но потом… осознал, что расти я не перестану. А значит скоро обгоню Ангуса, и Барнум придёт уже за мной. А за ним будут приходить и другие. На улице мне будет нельзя ускользнуть от всеобщего внимания, мои поступки будут восприниматься только через призму моей внешности.

Ангус наслаждался этим вниманием, но я уже привык к другой жизни. Я работал и учился не для того, чтобы демонстрировать свои размеры. Я был человеком.

Может, кто-то скажет, что я струсил, сбежав от трудностей. Но трусость — это когда сбегаешь от проблем, которые можно решить. Но когда сама жизнь является беспросветной проблемой… «Никогда» слышалось мне в плеске волн.

Я не знаю, на какой день морской качки впереди показалась земля. Запасы пресной воды подходили к концу, и причалить было просто необходимо. Я опасался, что земля окажется побережьем Африки, но нет, всего лишь крупный остров и, кажется, безлюдный. Пока я бродил по чаще в поисках ручья или родника, пока наконец после долгой качки ноги мои ступали по твёрдой почве, понял, что никуда отсюда не уплыву. Чего ещё мне искать? Пусть герой Дефо в моем лице станет реальностью, почему бы нет?

Про обустройство жизни на острове рассказывать подробно не хочу. Не было в этом ничего, кроме физического труда. Из досок клипера я соорудил неплохой дом в джунглях, а потом обнаружил рядом пещеру, которая уходила далеко вглубь.

Остров оказался одним из архипелага.

Я продолжал расти…

Вновь вспомнить роман знаменитого англичанина привелось, когда у меня появился свой Пятница. Даже целое племя. Они жили на соседнем острове, и к моему великому счастью, оказались не людоедами. Я был выше самого высокого из них на две головы. Разумеется, они приняли меня за какого-то своего бога. В результате мы хорошо поладили.

Я заметил неладное, когда мои первые знакомые из местных стали умирать от старости. Я же совсем не изменился. Морщины, седина или старческая дряблость мышц — всё это обходило меня стороной. Только рост… сколько было во мне уже? Три метра?

«Я никогда не умру», — подумал я.

«Никогда», — ответили мне камни пещеры.

Внешний мир нас не беспокоил. Лишь несколько раз на горизонте появлялись дымные столбы пароходов. По моим подсчётам, я обитал на острове уже семьдесят лет, когда к острову причалил маленький броненосец незнакомой конструкции. Корабль явно был не исправен. От него к берегу, страшно тарахтя, двинулась железная лодка. Особого шока я не испытал, так как предполагал, что прогресс неизбежен.

Но одно дело жить внутри прогресса, когда ощущаешь его как процесс. И совсем другое, если просто наблюдаешь его скачки: вот лодка XIX века, вот лодка XX, а вот — XXI.

На песок вылезли светловолосые люди, одеты в незнакомую военную форму, а по обрывкам доносившихся слов, понял, что это немцы или австрийцы. Рано или поздно это должно было случиться. Первые представители новой цивилизации… Не скрою, страх, что всё может закончиться кровавой стычкой, был. Но экипаж корабля оказался сильно измотан, поэтому появившихся из чащи моих негров они восприняли без эмоций. По-настоящему они удивились, только когда негры заговорили с ними на английском.

Поняв, что стрельбы не предвидится, я тихо удалился в пещеру — к тому времени я почти всё время жил в ней, изредка ночуя в своем первом подгнившем доме. Через час в мою обитель привели капитана корабля. И не знаю, кто из нас волновался сильнее перед этой встречей. Будто я чудесным образом перенёсся вперед во времени, пусть мой переход и продолжался семьдесят лет.

Капитана звали Шульц Фогель и было ему на вид немногим за тридцать. Не знаю, принял ли он меня тогда за человека или за мифического великана, но голос его звучал твёрдо, хоть и устало… а выражение глаз в полумраке пещеры было не разглядеть.

Оказалось, что я ошибся в расчётах, и сейчас был не 1936, а 1945 год. Вот так случайно я не посчитал время, ушедшее на обе мировые войны. Словно для нашего архипелага не существовало войн.

Катер Шульца Фогеля участвовал в одном из последних сражений войны и, получив пробоину, чудом сумел уйти от англичан. Топливо было на исходе, и экипаж готовился к бесконечному дрейфу до самой смерти, когда судьба показала им берег. Я разрешил им занять соседний с моим остров. Так в моём маленьком государстве прибавилось подданных.