Ярослав Веров - Хроники Вторжения

– А, скажем, реактивный снаряд пройдет?

– Пройдет... Ты что, Эдик, воевать собрался?

– Не твое дело. Ты мне обещал антиграв. Обещание в силе?

– Да я не знаю, надо уз...

Викула осекся: он только подумал о персе, а тот уже сидел напротив него. Перс кивнул.

– В силе.

– Где его можно будет взять?

– Погоди. Говорит, что машина уже стоит у твоего подъезда.

– Кто говорит?

– Перс.

– Понятно. А как ею управлять?

Викула переспросил перса, тот поморщился. «Включит зажигание – окажется на Марсе, включит во второй раз – окажется на Земле». Викула передал эти слова Эдуарду, тот поинтересовался, сколько времени можно находиться на Марсе. Перс сказал, что чем меньше – тем лучше. И попросил передать Эдуарду-воину наилучшие пожелания. Викула не понял – шутил он, что ли?

– Заканчивай пустой разговор, русс. Нам надо спешить. Время уходит.

– Эдик же там может погибнуть... – растерянно произнес Викула.

– Не имеет значения. Хочет поиграть в войну – пускай его. У нас есть настоящее дело.

Викула перебил что-то спрашивающего в трубку Эдуарда:

– Меня торопят, Эдик, извини. Ты уж постарайся там... – Викула не смог произнести «не погибнуть»

– Уж постараюсь, не волнуйся.

Викула повесил трубку и грустно посмотрел на перса. Тот тоже выглядел невеселым.

– Теперь и тебе пришла пора прощаться, русс.

– Как это, о чем ты?

– На Землю мы в любом случае не вернемся. Или вернемся очень не скоро и совсем не такими, как сейчас.

– Что же... Записку надо оставить...

– Лучше не оставлять.

– Нет, я так не могу. Она с ума сойдет.

– Не сойдет. Ты подумай.

Викула подумал. В самом деле, что написать? Командировки в нынешних катастрофических обстоятельствах быть не может. Нечего ему соврать. Правду напишешь – точно с ума сойдет. Если не сойдет, если не поверит, – останется неприятный осадок у нее от такого расставания. А так подумает, что вышел на улицу – приступ, естественный в нынешних условиях. Вспомнит, что у него была больная печень и сердце пошаливало. Представит, как его кладут в муниципальную могилу рядышком с сотней таких же покойников, всплакнет – оно и хорошо, слезы утешают. Так естественнее. Перс прав.

– Ты прав, перс. Разбираешься в жизни.

– Это моя душа. Она человечнее меня. Жалко, что не могу я слиться с нею. В ней есть огонь. Дай мне свою руку...

Во дворе Эдуарда ждал не только джип, но и грузовая газель. Из нее вышли четверо – три «бетовца», а также пожилой сухопарый подтянутый мужчина, чем-то напоминающий полковника Радченко. Он поздоровался с Эдуардом и, показав на большой чемодан, который как раз выгружали «бетовцы» из кузова, сказал:

– Удалось вывезти малыша. Еще два в гараже.

– Надо сюда привезти.

Мужчина сделал удивленные глаза.

– Используем все три сразу?

– Я бы все десять использовал.

– Десять не вывезешь. То есть, за раз не вывезешь.

– Я понимаю. Но времени у нас нет.

Один из «бетовцев» спросил:

– На чем полетим, Эд?

– Грузимся в джип. На нем и полетим. Это – не обычная машина. – Эдик вытащил из-за пазухи «Макарова» и в упор выстрелил в колесо.

Результат был нулевой. Место контакта с пулей на колесе отсутствовало.

– Этот долетит, – сказал Эдуард.– А вы что, ракету хотели? Называйте это чудо антигравом.

Они впятером выволокли из кузова зачехленный, практически не закамуфлированный – кому какое дело, когда конец света, – ствол стодвадцатимиллиметрового миномета, потом казенную часть и опорную плиту. Кое-как разместили миномет в джипе, сняв сидения заднего ряда. Минометный ствол при этом остался торчать из открытого окна. Плиту взвалили на крышу джипа, и двое десантников поехали с Панкратычем за остальными минами.

– Так, значит, скафандры не нужны? – спросил оставшийся с Эдуардом «бетовец». – Я кислородные маски-то захватил.

– Очки темные нужны, Витек, и заглушки для ушей. От поражающих факторов.

– Это само собой.

Прошло еще минут сорок, и группа новоявленных космодесантников уже рассаживалась в антиграве. Панкратыч, сложив руки на мошонке, скептически глядя на приготовления, стоял в стороне у газели и думал о том, что ему, наверное, недолго осталось жить, какая-то жилка напряглась на шее, точнее, что-то давило в районе шеи, наверное, сердечное. А сейчас с этим быстро в ящик играют.

Музыкально взвыло зажигание, и джип на глазах у Панкратыча исчез. Тот поднял руку и перекрестился. «Может, и пронесет», – подумалось ему о своей хвори.