Альбер Робида - Двадцатое столетие. Электрическая жизнь (старая орфография)

Вдругъ, послѣ кресчендо электрическихъ разрядовъ и ужасающаго грохота, сопровождавшаго грандіознѣйшія столбовыя и змѣевидныя молніи, природа какъ бы испустила вздохъ радостнаго облегченія, и всюду мгновенно возстановилось спокойствіе. Геройское мужество инженеровъ и нижнихъ чиновъ электротехническаго поста № 28 въ Амьенѣ разбило, наконецъ, торнадо и, захвативъ свободный токъ, отвело его въ соотвѣтственный резервуаръ. Помощникъ старшаго инженера и тринадцать рядовыхъ пали жертвами служебнаго своего долга, но за то электрическая буря прекратилась и новыхъ катастрофъ болѣе уже не предстояло впредь до слѣдующей ближайшей несчастной случайности.

Опасность была устранена, но и по минованіи ея не удалось тотчасъ-же устранить причиненные бурею безпорядки въ электрическихъ сообщеніяхъ. На зеркальной пластинкѣ телефоноскопа у Жоржа Лорриса, какъ и на прочихъ телепластинкахъ района, охваченнаго электрическимъ смерчемъ, мелькали съ баснословной быстротой тысячи хаотическихъ образовъ. Звуки, приносившіеся отовсюду, наполняли весь домъ шумомъ и гуломъ, походившимъ на завываніе новой, еще болѣе свирѣпой бури. Можно представить себѣ что такое это было, принимая во вниманіе, что каждый телефонъ добросовѣстно передавалъ всѣ звуки, слышавшіеся по сосѣдству отъ пріемныхъ аппаратовъ на протяженіи 1.600 квадратныхъ миль. Звуки эти, слагаясь съ ужасающей силой въ одинъ общій шумъ, воспроизводились во всей ихъ совокупности каждымъ изъ телефоноскоповъ.

Самъ по себѣ этотъ фактъ не представлялъ ничего удивительнаго. Электрическая буря не могла не произвести серьезныхъ пертурбацій на центральной телефоноскопической станціи. Тамъ, какъ и на главныхъ линіяхъ, изоляція проводниковъ кое-гдѣ пострадала, проволоки мѣстами расплавились и вступили въ металлическое соединеніе другъ съ другомъ. Все это разумѣется были мелочи, неспособныя причинить самомалѣйшаго вреда никому, кромѣ тѣхъ, кто вздумалъ бы развѣ прикоснуться къ электрическимъ приборамъ. Жоржъ Лоррисъ, развернувъ книжку съ фотографическими иллюстраціями, усѣлся въ кресло съ твердымъ намѣреніемъ терпѣливо выждать окончанія телефоноскопическаго кризиса. Оно не заставило себя долго ждать. Минутъ черезъ двадцать адскій шумъ внезапно замолкъ. Центральная станція отвела неправильные токи въ землю. Тѣмъ не менѣе на исправленіе всѣхъ поврежденій по линіи требовалось еще не менѣе двухъ или трехъ часовъ, а въ ожиданіи этого каждый изъ аппаратовъ оказался въ постоянномъ сообщеніи съ какимъ-либо другимъ теле. Это случайно установившееся сообщеніе не могло быть прервано раньше приведенія станціонныхъ приборовъ въ совершенный порядокъ.

Въ пластинкѣ телефопоскопа у Жоржа Лорриса хаотическій безпорядокъ постепенно улегся. Фигуры перестали мелькать и смѣняться одна другою, а взамѣнъ того начали принимать болѣе опредѣленныя очертанія. Наконецъ получилось отчетливое и совершенно ясное изображеніе, неизмѣнно остановившееся въ зеркалѣ.

Это была простенъкая небольшая комнатка съ свѣтленькими обоями, вся меблировка которой состояла изъ нѣсколькихъ стульевъ и стола, заваленнаго книгами и тетрадями. На одномъ изъ стульевъ возлѣ камина лежалъ женскій рабочій несессеръ. Въ комнаткѣ никого не было, кромѣ молодой дѣвушки, которая, забившись въ уголъ и припавъ почти на колѣни, казалась все еще до нельзя испуганной. Она закрывала глаза руками и отнимала руки отъ лица лишь для того, чтобы съ отчаяніемъ затыкать себѣ уши.

Жоржъ Лоррисъ обратилъ сперва вниманіе только на граніозный, стройный станъ дѣвушки, изящныя маленькія ея ручки и великолѣпные свѣтлорусые волосы, пришедшіе слегка въ безпорядокъ. Желая ободрить незнакомку, казавшуюся парализованной отъ ужаса, онъ рѣшился съ нею заговорить и сначала сказалъ потихоньку:

— Извините меня, сударыня…

Дѣвица, очевидно, не слышала этихъ словъ. Уши у нея были заткнуты, а страшный шумъ, который только что успѣлъ прекратиться, еще отдавался въ головѣ.

— Сударыня! — громко крикнулъ ей тогда Жоржъ. Молодая дѣвушка, все еще продолжая затыкать уши, не трогалась съ мѣста и ограничилась тѣмъ, что, повернувъ голову, взглянула съ растеряннымъ видомъ на свой телефоноскопъ.

— Опасность совершенно миновала, сударыня! Успокойтесь, — ласково продолжалъ Жоржъ. — Надѣюсь, вы меня слышите?