Мария Ермакова - Тенета

Лишь когда она замолчала, проангел с силой потёр лицо ладонями.

— Как мне надоела эта война! — произнес он, и Татьяна Викторовна безошибочно узнала в его голосе нотки Лу-Тана, когда-то сказавшего: «Как мне надоела эта глупость!». — Стоит фронту оказаться рядом, как — будто Граэль из мешка натряс — появляется всякое кло-кло. Лезут из всех щелей: захватчики транспортников, мародеры, продавцы миров, работорговцы, бегунки…

— Бегунки? — удивилась Татьяна.

— Налётчики-одиночки, — пояснил Ту-Роп и, поморщившись, добавил: — Как эти!

— Командор! — юмбаи заглянул в кухню. — Мы все закончили, возвращаемся на корабль.

Ларрил махнул крылом, отпуская его. Исподлобья взглянул на Ту-Ропа. Огромный ту заторопился, вылил в глотку чай, поднялся, прижал пудовые кулаки к груди и поклонился Татьяне.

— Я рад, что всё завершилось благополучно, Лу-Танни, — искренне сказал он. — Но, думаю, вам стоит отработать эту ситуацию с руководством Лазаретов. Во избежание повторения.

И покинул кухню.

Татьяна выжидающе смотрела на Ларрила. Тот не шелохнулся, не расцепил пальцев. Но вдруг взметнул крылья, водружая над их головами чёрно-белый шатер. Его губы шевельнулись.

— Ты была бы в безопасности рядом со мной, Танни, — услышала Татьяна Викторовна.

Даже не задумываясь над его словами, упрямо помотала головой.

— Ты не защитишь меня от жизни. А случайностей в ней полно!

Несколько мгновений проангел смотрел на неё так, словно видел впервые. Затем сложил крылья, тяжело поднялся.

— Что ж, доктор, ситуация с нападением на Лазарет сектора Див мне вполне ясна, — нейтральным тоном произнес он. — Я со своей стороны не премину связаться с Дуг-Кагном и довести до его сведения инцидент. Насколько мне известно, у Института Лазаретов есть эффективные методы предотвращения подобных ситуаций.

Татьяна удивленно разглядывала его. Не могла она привыкнуть к этим перевоплощениям, ну никак!

— Высокого полета твоим крыльям, сын неба! — ответила тихо, пытаясь понять — обидел ли он её только что или обиделся сам?

— Пусть ветер будет нежен с тобой, Танни! — кивнул головой проангел и быстро вышел.

Она слушала его затихающие шаги и накручивала на палец шелковистое ухо увалившегося ей на ноги Бима. И вдруг вскочила и бросилась следом. Но коридор уже был пуст. Шипели глухо двери последней шлюзовой. Татьяна, понурившись, вернулась в смотровую. Бегунок, ведомый одним из офицеров патруля, уже отшвартовался от станции и удалялся в сторону зоны перехода, окружённый патрульными кораблями Ассоциации. МОД Ларрила замыкал процессию.

Татьяна подошла вплотную к прозрачной переборке станции, уткнулась в неё лбом, провожая взглядом чёрный корабль. Отчего-то она знала, что Ларрил, автоматически вводя команды в тач-панель МОД, не видит, что делает. Её, Татьянино, лицо стоит у него перед глазами… И смысл сказанной им фразы стал по-иному понятен. Проангел говорил не про защиту.

Вскинув голову, она смотрела, как взблёскивающие росчерки один за другим ныряют в подпространственную прореху. Могла ли она предположить, что когда-нибудь Ларрил заговорит о выборе? Да, иногда Татьяна просыпалась среди ночи и улыбалась в тишине, вспоминая, что теперь у неё есть он. Но… без Лазарета она не мыслила существования.

Колющая темнота звёздной сферы за пределами станции хоть и была холодна, и величественна, но покоя больше не обещала.

Управляющий Разум настаивал на помещении Татьяны в Икринку для очередной процедуры восстановления. Она колебалась. Глухое раздражение поднималось в душе, не на Э, нет, на ситуации, которые раз за разом показывали, что, несмотря на все случившиеся с ней чудеса, она по-человечески слаба до сих пор.

Татьяна вернулась в свой сектор, разделась, разглядывая в зеркальной поверхности стен душевой змеящиеся под левой грудью следы энергетического удара. Она по-прежнему анализировала происходящее, даже то мгновение, когда почувствовала удушающую волну активации нейродота, захватившую в единый момент и тело, и сознание. Пожалуй, анализу не поддавался только быстро забывающийся полет в чёрном пространстве, который сейчас уже воспринимался если не сном, то состоянием между сном и явью. Стоя под струями ледяного душа, Татьяна представляла свою жизнь волнистой линией на листе бумаге. Линией, вдруг прервавшейся той точкой, в которую она превратилась в своём видении, точкой, знаменующей интервал бытия. Смерть, какой бы кратковременной не была, меняла сознание, заставляя по-новому взглянуть на многие вещи. Даже несмотря на холод, от которого у Татьяны Викторовны уже зуб на зуб не попадал, её не покидало ощущение, что она только что очнулась то ли после сна, то ли после тяжёлой болезни. Одно она поняла для себя точно — если и хотела бы где-нибудь окончить свои дни, то этим местом был Лазарет на перекрёстке миров сектора Див. Эта мысль неожиданно принесла облегчение.