Игорь Росоховатский - Гость

- Доброе утро, - сказал он. - Извините за ранний визит. - Он еще раз приподнял шляпу, открывая лысеющую голову. - Мне необходимо с вами поговорить.

- А где ваш грозный начальник? - спросила Аля.

- Кого вы имеете в виду? - Михаил Дмитриевич решил, что она приняла его за сотрудника милиции.

- Теперь, кажется, моя очередь извиняться, - сказала Аля.

Михаил Дмитриевич засмеялся. Он смеялся как ребенок - заливисто, неудержимо. Прыгали полные губы, тряслись плечи, взмахивали руки. Аля тоже улыбнулась. Лед был сломан.

Но уже в следующее мгновение Аля, нахмурившись, спросила:

- Хотите говорить о нем?

- И о вас, - ответил Михаил Дмитриевич, платочком вытирая пот со лба,

- А что обо мне говорить? Со мной все ясно.

- Все, да не все. Как в любви: и луна светит, но и горы высоки.

Аля не успела бросить уже приготовленное "а это касается только меня", потому что Михаил Дмитриевич быстро добавил:

- Юра достоин любви. Это я вам говорю совершенно объективно, как один из его родителей.

Он и тут не мог удержаться от шутки, но Аля не заметила ее. "Он знает о Юре многое", - подумала она.

- Он оригинальный человек, - продолжал ученый, совершенно спокойно и естественно произнеся слово "человек". - Могущественный, мудрый. И, как всякий мудрый человек, он не может быть злым. Мудрость и зло несовместимы, ибо зло всегда неразумно.

- Вы им это говорили?

- Конечно.

- И что же они?

- Кто не хочет услышать, тот не услышит.

- Они и мне не поверили. А ведь он любит меня понастоящему.

В словах Али слышался скрытый вызов, и Михаил Дмитриевич поспешно подтвердил:

- Он способен на глубокие чувства. На более глубокие, чем...

Михаил Дмитриевич хотел сказать "чем некоторые люди", но спохватился и принялся подыскивать подходящее слово. Аля нашла быстрее:

- Чем многие другие. За это я могу поручиться! Она даже притопнула ногой для большего утверждения.

- Именно это я и хотел сказать. Аля, как и в первую их встречу, прониклась к нему доверием. Она спросила о том, что давно мучило ее:

- Может быть, мне не надо было говорить академику о Юре?..

- Э...

- Я дура!

Полные губы Михаила Дмитриевича то вытягивались, будто он пытался улыбнуться, то недовольно выпячивались. Наконец он заговорил:

- Э-э, не мучайте себя. Кита в карася не впихнешь, - звезды дымкой не закрыть. Слишком уж необычны были многие Юрины действия. Тут ничего не поделаешь - он не такой, как все, да к тому же он только начинал знакомство с миром людей и совершенно не знает искусство камуфляжа. Я очень боюсь, как бы не случилось непоправимое...

- Он добрый.

- Знаю. Но когда слон идет к водопою, он может не заметить на дороге муравьев.

Аля сощурилась, посмотрела пристально на собеседника, потом спросила:

- Такое соотношение?

Михаил Дмитриевич укоризненно улыбнулся:

- Должен вас разочаровать. Конечно, я преувеличил. Впрочем, почти невозможно точно определить разницу в мышлении, в способностях, да и незачем. Разница есть, значит, нам трудно предугадать последствия.

- Поэтому вы тоже хотите, чтобы он поскорей вернулся?

Михаил Дмитриевич посмотрел Але в лицо.

- И потому и поэтому, - медленно сказал он. - А если начистоту, то я отношусь к нему как к своему сыну, которого у меня никогда не было. Угораздило меня, понимаете?

Аля кивнула, доверчиво положила руку ему на плечо, спросила заговорщицки:

- А можно как-нибудь ускорить его возвращение?

- Бумеранг возвращается, когда его бросают. В качестве первого шага я рекомендовал полковнику и своему шефу вернуться на исходную позицию прекратить всякие поиски Юрия.

- Полностью согласна с вами.

- Но они не согласились. Их тоже нужно понять.

- Что же делать? - спросила Аля.

- Увы, друг мой, не знаю. Одна из незыблемых истин гласит: рассуждать легче, чем действовать. - Он провел ласковым взглядом по ее лицу, будто погладил. - А у вас нет никаких контактов с Юрием?

Аля отпрянула. Лицо ее выражало возмущение и удивление.

- Неужели вы все еще подозреваете... Михаил Дмитриевич даже замахал руками:

- Что вы! Что вы! Я вовсе не то имел в виду. Я спрашиваю о неосознанных контактах. Например, вы могли видеть его во сне...

Аля залилась краской. Брови Михаила Дмитриевича удивленно полезли вверх.

- Это было не раз. Но ведь я все время думаю о нем, - пробормотала она.

- Расскажите о ваших снах.

Никому другому она не смогла бы этого рассказать. Разве что маме, если бы мама была жива. А этому человеку почему-то рассказала. И от его молчаливого сочувствия, от его доброй заинтересованности ей становилось спокойнее, появлялась уверенность, что никакой беды не случится.