Вн. Аверкиев - Хождение за три неба

Окинув орлиным взором окрестности, я увидел лишь терпеливо ждавшего меня в тенёчке возле летней кухни Кошака. А может?.. Кошак насторожился, почуяв мой взгляд, вот ведь интуит рыжий, и боком-боком начал отползать в сторону огорода. Нет, посылать разумные биологические объекты пока рано… Хотя, и до них дело дойдёт. А пока — вот, яблоки вполне сгодятся. Мозгов у них нет, но — живые, ведь. И сладкие притом.

Рассовав с десяток яблок по карманам, я полез в тир. Здесь всё ещё стоял штатив с камерой и тихо дремлющий ноутбук. Пусть стоят, фиксируют ход эксперимента. Не вести же мне журнал опытов!

Я выгрузил яблоки на стол и задумался. Как поступить? Как их подать-то в этот шарик? С потолка, закреплённые за электропроводку, всё ещё свисали куски лески, на которые я крепил плёночные мишени. Взял, да привязал несколько яблок в опасной зоне, пару на посадочной площадке, а ещё штуки три — на конечном этапе прохождения шара. Развешенные таким образом, они обязательно попадут в зону действия шара. Может, и не точно по его центру, но попадут. Привязал, уселся за стол и с хрустом откусил от оставшегося красно-жёлтого яблока добрый кусман. Большому куску и рот радуется.

Ждать пришлось минут десять. Наконец, ожидаемо и знакомо, вспыхнула точка зарождающегося шарика. Я привычно поднял к глазам свой светофильтр.

Вспышка! Вторая. Шар пожирал мои яблоки, наливаясь светом и увеличиваясь в размере. Ещё бы… На таких-то кормах! А вот что бы было, если бы я этому проглоту банку тушёнки подвесил? Под потолком, освободившись от своего груза, раскачивалась и свивалась удерживающая яблоки леска. Запахло мгновенно вскипевшим сладким яблочным соком. Эксперимент шёл вперёд семимильными шагами. Докторская, считай, была у меня в кармане. Оставалось лишь запустить в неведомое Кошака, и можно покупать фрак и двигать поближе к нобелевскому комитету… Я откусил ещё один шмат яблока.

Шар, безразлично уничтоживший дары колхозных полей, набрал свой максимальный размер и въехал на платформу. Я замер. Вот шар неспешно подплыл к первому, висящему в безопасной зоне, яблоку и поглотил его. Леска напряглась и стала отклоняться вверх, к потолку. Было немного похоже на то, как водит леску судак… Леска легла без малого параллельно потолку и…

…яблоко выскочило из шара и бешеным маятником закачалось под потолком. А потом и второе… А три последних яблока шар сжёг. Вот вам и весь эксперимент, ребята! А я-то раздул жабры…

Ну что ты будешь делать! Ничего не поделаешь, это, брат, наука. Тебе наука и напоминание, что без труда… — и т. д., и т. п. Через тернии — к звёздам! И опыт, сын ошибок трудных, и гений — парадоксов друг… Так, что ли?

Вроде бы так… Пора шабашить, — больше здесь и сейчас я ничего сделать не смогу. Пора обедать. А думать будем потом.

Грустно откусив ещё один кусок от практически съеденного в ходе научных изысканий предмета материальной культуры планеты Земля, я вздохнул, утёрся и пошаркал на дневную поверхность.

За новыми яблоками.

Да! Я выпил. Ну и что? Выпил, потому что мой первый научный эксперимент с треском провалился. Каждый имеет право на маленькую слабость. Грамм примерно в пятьдесят. Но это не провал — это начало нового этапа научных экспериментов. Вот потому-то я опять сижу в этом чёртовом подполе. Сейчас я буду пробовать подавать яблоки прямо в эту шарообразную СВЧ-печку. Руками. Страшно, аж жуть. А что делать? Надо, Афоня, надо!

В общем, в 16.38, шар снова появился в тире. И я его ждал. Ждал, потея от страха и сжимая в руке пару яблок. Ждал и думал — ну как мне эти яблоки в этот самый шар засунуть? Вроде, на платформе, он мне руки не сожжёт. Это хорошо, это душу греет. А вот как всё это будет? Удержатся ли яблоки в шаре? Не вывалятся ли? Ответа не было. Ответ должен был получить я, здесь и сейчас. Поэтому я пыхтел, потел и раздувал грудь. Ибо — было просто страшно.

Однако ничего ужасного не произошло. Я выжил. И даже смог подняться наверх на трясущихся ногах. Дополз до беседки, плеснул себе холодной водки и, игнорируя вопли голодного кота, закурил.

Как это было-то? Я затянулся и прикрыл глаза, вспоминая всё в мельчайших деталях.

Вот шар оттрещал своё, успокоился и подошёл к началу платформы. Ровный, спокойный свет, неспешное, на скорости пешехода, движение. Жара, как я уже говорил, нет никакого. Но страшновато… почему-то сразу вспоминается табличка: «Не влезай! Убьёт!»

Вот я — с испариной на лбу, в руке яблоко, в прищуренных глазах отражение Александра Матросова, падающего грудью на амбразуру дота… В смысле: «А ептись оно всё конём! За Родину, за Сталина! А-а-а…» Дальше это самое «А-а-а!» тянуть было бессмысленно, надо было что-то делать. А именно — совершать поступок настоящего мужчины и офицера. И я, ничтоже сумняшився, вразвалочку подскрёбся к шару и, протянув к нему дрожащую руку, плавно и аккуратно перекатил в него своё яблоко… Яблоко не испытывало никакого страха и опасений. Оно и не знало, что участвует в таком важном, можно сказать, эпохальном, эксперименте. Оно просто кануло в светящемся шаре и уехало! Кто бы мне сказал — куда, зачем и чем сердце успокоится?