Игорь Росоховатский - Утраченное звено

Удивительное ответное чувство возникает у сигома. Ему не хочется подсчитывать уместность этого чувства. Ему уже не одиноко на безразличной негостеприимной планете, а в памяти сами собой раскрываются дальние запасники - и сигом вспоминает другого, но чем-то похожего на этого, человека. Когда-то давно, на Земле, сигом называл того человека отцом.

"...Был он директором института, а я знал его как Главного конструктора сигомов. Его звали Михаил Дмитриевич... Да, Михаил Дмитриевич Костырский... Как я мог забыть о нем?.."

Он возникает, как живой, - невысокий, полноватый, с застенчивой улыбкой и толстыми губами. Прежде чем что-то сказать, он имел привычку пожевать губами, словно обкатывал слова во рту. И сейчас он пожевал губами и спросил: "Как тебе там? Не трудно? Не страшно?"

"Трудно и страшно", - отвечает сигом.

"Ты должен пройти через это. Сын должен идти дальше отца. Для того мы и готовили тебя".

И вовсе не от того, что звучат подходящие случаю слова, а потому, что вспоминается сам человек, сигому становится приятно. Он думает, что, видно, и вправду забыл что-то важное, если оно имеет такую власть над ним и может согревать в холодной беспредельности.

Какие-то гудящие прозрачные нити возникают между ним и погибающим человеком, между этим человеком и тем, что живет в его памяти...

13

Сигом спрашивает у человека:

- Вы не знаете академика Михаила Дмитриевича Костырского?

- Что? - не сразу понимает человек. Он морщит лоб, вспоминая, а сигом ждет.

- Костырский? Директор института эволюционного моделирования? Тот, кого называли Главным конструктором сигомов?..

Мысли возвращаются к прошлому.

Человек вспоминает историю об одном из питомцев Костырского - о сигоме, который самовольно ушел из института. Потом выяснилось, что он решил самовольно изучать людей прежде, чем станет выполнять их задания. Для этого сигом создал для себя облик, неотличимый от человеческого. Так он путешествовал по разным городам, встречался с разными людьми, даже какое-то время работал под вымышленным именем в одном из институтов Академии наук. Кажется, в него влюбилась женщина... Да, да, в книге, где была описана эта история, упоминалась женщина...

"...Почему я так четко запомнил ее? Ах, да, по описанию она показалась мне похожей на Ольгу. На мою Ольгу, которая как-то ответила своей подруге: "Ты права. Он невнимательный и рассеянный, редко бывает дома. Он такой. Но какое это имеет значение?.."

И в тот же миг, правильнее сказать - миллисекунду, сигом понял, почему волновался, когда человек вспоминал свою Ольгу...

14

"...Я понял это, потому что заблокированные шлюзы давней памяти раскрылись. Я вижу женщину - с дрожащими пушистыми ресницами, мягкими губами и высокой прической, удлиняющей шею.

Я вспоминаю наше знакомство, сырой после дождя галечный пляж и вылинявшее небо. И смеющиеся глаза - с искорками, как у его Ольги. Я позвал ее плавать. Какие-то знакомые отговаривали ее, но она доверилась мне. Волны бурлили вдоль наших тел, и она сказала: "Мне кажется, что вы не человек, а дельфин". Я уверял ее, что надо верить в сказку - и она сбудется.

Тогда на Земле, среди людей, я был внешне в точности похож на одного из них. Так было удобнее общаться, изучать их. Но и потом, когда женщина узнала, кто я такой на самом деле, то, как и его Ольга, сказала: "Это не имеет для меня значения". Она не жалела меня и не преклонялась передо мной, не испугалась моей силы и моей слабости. Нет, она и жалела меня и преклонялась передо мной. Я просто забыл, как называется это чувство. Но я помню точно: она принимала меня таким, каков я есть, без всякого предубеждения. Словно я был рожден человеком. И тогда я понял, что высшая ценность человека заключена не в его мощи. Главное - в том, что он умеет поступать наперекор и своей мощи, и своему бессилию. Главное - не то, что он способен познавать и покорять природу вокруг себя, а то, что благодаря этому он покоряет ее в самом себе. Так он добывает, воспитывает в себе высшую ценность - человечность, в которой и заключена одна из главнейших истин..."

15

- Женщину, которую вы вспомнили, зовут Алиной Ивановной, а Костырского - Михаилом Дмитриевичем, - говорит сигом человеку. В то же время какой-то участок мозга, непрерывно производящий анализ его действий, подсказывает, что он назвал их имена человеку лишь потому, что ему приятно их назвать. Он не надеется услышать об этих людях что-то новое: все, что человек знал о них, он вспомнил.

Но человек отвечает ему: