Борис Руденко - Хобби на любителя

Он выдернул из моих рук блюдо и исчез.

- Агриппина! - крикнул повар. - Гляди у меня, фритюр спалишь!

Я отодвинула от огня чугун с фритюром. Тяжелый, дьявол.

- "Спалишь", "спалишь"! Сам не спались от злости, - сказала я под грохот чугуна.

- И в кого ты такая родилась, Агриппина? - гудел повар. - Посмотреть на тебя - страх божий. Рыжая, бестолковая и конопатая. Ты отчего такая рыжая, а?

Он вдруг очутился совсем рядом и ущипнул - больно, зараза.

- Сдурел, что ли?! - взвизгнула я.

- Ладно уж! - заржал он.

- Гапка! - снова заорал с порога Клим. - Их благородие перепелов во фритюре желают...

- Ну что? - спросил Кочетков. Он смотрел на меня чистыми глазами естествоиспытателя и держал наготове стакан с закрепителем. Вероятно, такими же глазами смотрят на мартышек после экспериментальной пересадки хвостов.

- Они еще спрашивают! - крикнул я высоким голосом. - Бесстыжие твои глаза! Про дедушек ты мне с три короба наплел, а про бабушек позабыл?

Кочетков виновато потупился и заелозил на стуле.

- Чистая случайность, - бормотал он, - и совершенно несущественная. В одном случае из десяти просыпается память предка противоположного пола. Это вполне естественно.

- Ничего себе случайность! - Я был ужасно возмущен. - Случайность, которой ни много ни мало десять процентов. Если бы я выигрывал с такой вероятностью в "Спортлото", то мог бы спокойно обойтись без зарплаты!

- Конечно, случайность, - упирался Кочетков. - Вот один мой хороший товарищ с первого раза вспомнил, как нужно шить. Камзол ему изготовить два дня работы...

- Что? - заинтересовался я. - Какой камзол?

- Ну, конечно, он камзолы не шьет, - тут же перестроился Кочетков, осознав свою ошибку. - Тут главное - навык. Теперь у него вся семья обшивается.

Я посмотрел на него с сожалением и махнул рукой.

- Ладно, жду следующую порцию.

- Продолжим? - обрадовался Кочетков. Как видно, он совсем не надеялся, что я соглашусь на вторую попытку. - Если хотите, можем немного увеличить дозу...

- А-а-а! - свирепыми турьими голосами выли трубы. В ныли и крови ратники. И я. Шило из вятичей, в дружине Святослава тоже весь покрыт кровавой пылью от шелома до поножей.

Р-раз, р-раз! Булава не тяжела руке... Успел тать щитом прикрыться! Ништо, ужо достану!

- Хоронись, Шило!

Едва успел пригнуться. Короткое копье степняка свистнуло над головой. Р-раз, р-раз! И этого собью!

Простонал рядом Вест, припал на колено - стрела в плече, кровь на рубахе.

И-и-эх! Хруп! Не панцирь - скорлупка... Вон того, в черной шапке!.. Ах ты, сыть, тяжел удар... Ништо, выдюжу! Р-раз! Р-раз!

- А-а-а! - стонут трубы. - Ломи!!! Р-раз! А ну!

...Я выпустил из руки обломок стула и осмотрелся. Стеклянная пыль лежала на полу. Сервант, правда, остался цел.

- Однако, - хрипло сказал я, не узнавая свой преступный голос.

- Можно вылезать? - жалобно спросили откуда-то снизу.

Я заглянул под стол. Кочетков, скорчившись, держал под мышками свои драгоценные бутыли.

- Все в порядке, - неуверенно заверил я.

Кочетков покряхтел, выбрался из-под стола и сразу отошел подальше.

- Неожиданная реакция, - сказал он после короткого молчания. Совершенно не имеет аналогов. Обычно во время сна-воспоминания испытуемый производит какие-то специфические, узкопрофессиональные движения, но так бурно этот процесс еще никогда не происходил.

- Все движения, произведенные мной, имели специфический, узкопрофессиональный характер, - злорадствовал я. - Продолжим?

- Продолжим, - тут же согласился Кочетков. Кажется, его энтузиазм совсем не пострадал. - Сейчас я новые стаканы достану.

В этот момент во входную дверь застучали и зазвонили одновременно. Кочетков осторожно поставил бутыли в угол (подальше от меня) и бросился открывать. На лестничной площадке стояли два дружинника с повязками и третий - лысый, отчего-то в пижаме, но тоже с повязкой на рукаве.

- Что тут происходит, товарищ Кочетков? - спросил лысый, пытаясь пролезть в квартиру.

Кочетков растерянно молчал. Один из дружинников, молодой черноволосый парень, смущенно хмыкнул.

- Соседи жалуются, - сказал он, кивая на лысого. - Стучат у вас.

Лысый проницательно крутил головой и втягивал носом воздух.

- Определенно самогон, - с печальной уверенностью произнес он.

Я понял, что пора вмешаться.

- В чем, собственно, дело, товарищи? - я общительно улыбался, демонстрируя спокойное и добродушное недоумение.

- Ничем не пахнет, что вы, в самом деле? - негромко обратился к лысому второй дружинник.