Север Гансовский - Миша Перышкин и антимир

Однако в его мозгу прозвучало:

«Нет. Это не живые существа. Это просто мои проявления».

— Но ведь это здорово! — сказал Миша. Он начал осваиваться с обстановкой. — Это очень здорово!

«Что „здорово“?» — спросил Голос.

— Ну, вот Антимир… И вообще…

«Что „вообще“?»

— Ну, что вы приехали. Добрались до нас.

«Да, — согласился Голос. — Это огромное событие. Мы давно хотели установить контакт с вами».

Затем Миша Перышкин и представитель Антимира начали беседовать, и эта беседа длилась около часа. Радужные пятна все это время сновали по Мишиной комнате, летали вокруг дома и порой приближались к Мише. Но он уже привык к ним, и они его не беспокоили.

Первое, чем заинтересовался Миша, — это каким образом выходит так, что вопросы и ответы Голоса являются Мише в качестве его собственных мыслей.

Голос ответил, что у него есть аппарат (или прибор), кодирующий то, что Голос хочет сообщить Мише, в виде токов, которые затем наводятся на Мишин мозг. В то же время Голос признал, что не знает ни русского, ни каких-либо других земных языков.

Впоследствии Миша рассказывал, что Голос как-то очень здорово объяснил ему, как это получается, и доказал, что, попадись ему француз, он говорил бы с ним по-французски, а встреться немец — по-немецки. И Миша понял объяснение и понимал его минут пятнадцать или двадцать. Но позже он попытался повторить его для себя и понял, что перестал понимать.

Затем Мишу обеспокоила одна мысль. Он подумал, что раз представители Антимира добрались до нас раньше, чем мы до них, то технически они сильнее нас и могут при желании причинить нам вред.

И тотчас Голос ответил ему:

— «Нет. Это невозможно».

— Почему? — спросил Миша.

«Но ведь вы же являетесь представителями мыслящей материи», — сказал Некто.

— Ну и что?

«Как же мы можем причинить вам вред?»

— А почему не можете?

«Да потому что вы мыслящие существа…»

Они довольно долго толклись вокруг этого, и Голос тоже кое-что вынес из этого разговора. Он спросил:

«Значит, у вас на Земле есть враждующие группировки мыслящих существ?»

— Да, — признал Миша. — То есть пока есть. Но скоро этого не будет. Мы все объединимся.

Затем Миша спросил, будет ли Антимир поддерживать теперь более тесную связь с Землей.

«Да, — ответил Голос. — Но, поскольку вы еще враждуете между собой, это затруднено. Другое дело, когда вы объединитесь».

Между тем радужные пятна продолжали летать над дачей и в Мишиной комнате. Время от времени он на них поглядывал.

Уловив, очевидно, какую-то Мишину невысказанную мысль, Голос объяснил, что пятна собирают и передают в Антимир информацию о людях. Так, например, они уже передали содержание всех книг в шкафу — это были учебники Мишиного сына и его кое-какая художественная литература, — определили материалы, из которых сделан фотоаппарат (что позволит судить о земной металлургии), проанализировали образцы пищи на тарелках и прочее и прочее…

После этого разговор как-то угас.

Миша взглянул на ручные часы. Было без десяти три. (Заметим, что в окружности в пять — восемь километров вокруг Кратова несколько человек уже около часу любовались радужным столбом.) Миша чувствовал, что ему надо бы о чем-нибудь спросить представителей Антимира, но не мог придумать, о чем именно. Он несколько устал. Из вежливости Миша держал голову все время повернутой к калитке, то есть так, как он первый раз услышал Голос, и у него заболела шея. Ему захотелось курить, но он боялся, что, если он пойдет к себе в комнату, Некто сможет понять это как нежелание продолжать разговор.

Не успел он додумать эту мысль до конца, как получил ответ:

«Пожалуйста. Если вам нужно, идите в комнату. Мы все равно можем разговаривать».

Миша поднялся к себе наверх. Все три пятна вертелись в комнате. Одно у кровати, другое на шкафу, третье на столе возле увеличителя. Миша испугался, что оно засветит ему пленку, и помахал рукой. Пятно отлетело.

В саду Миша закурил. Ему пришло в голову, что если существа из Антимира прилетели сюда, на Землю, то они, по всей вероятности, могли бы ненадолго взять его к себе на корабль. Было бы интересно взглянуть, как у них там все выглядит.

Он откашлялся и сказал в воздух:

— Послушайте, и что, если бы вы взяли меня к себе? Минут на пятнадцать хотя бы.

Некоторое время он не получал никакого ответа, затем в его мозгу явилась мысль (не его мысль):

«Можно. Но вы бы у нас ничего не увидели. Вы бы перестали быть самим собой».