Александр Сапаров - Прыжок в прошлое

Остаток дня я провел в беседах со своим гостем, благодаря Кошкарову мы могли вести хоть какой -то диалог, Вечером Тихо Браге переоделся в парадную одежду и отбыл в Кремль в сопровождении десятка охранников.

После ужина, я сказал Ирине, что мне надо еще кое о чем побеседовать с главой охраны вышел из дома. Борис повел меня к своему местопребыванию отдельному каменному флигелю, где у него была своя, выражаясь современным языком, штаб-квартира. Еще, когда он выбирал себе место, то, увидев, что во флигеле есть большой подвал из нескольких помещений, остановился на нем. Да и я, когда увидел подвал с несколькими камерами и вмазанными там железными кольцами для кандалов, подумал, что мой отец окольничий Аникита Иванович для царя занимался не очень благовидными делами.

Мы спустились вниз по мрачному сырому коридору и вошли в подвал, низкие сводчатые его потолки тоже были сыроваты, все-таки близкое соседство с Москвой рекой давало себя знать. В подвале у стола сидел Гришка, видимо ожидая нас, больше никого не было. Увидев нас, он встал и открыл дверь в следующую палату, дверь была сделана из толстых дубовых плах, и видимо почти не пропускала звук.

За дверью была темнота. Вошел Гришка с горящей свечой в подсвечнике. В тусклым свете было видно небольшое помещение, голый пол с кучей соломы и лежащий человек в железном ошейнике, с тянущейся от него к стене железной цепью.

Гришка подошел к стене и начал крутить какое-то колесо. Загремела цепь, таща за ошейник узника к стене. Тот ошалело вскочил, протирая глаза. Через минуту он уже был притянут вплотную к стене. Палач ловко прикрутил ему ноги и руки к стене таким же цепями, и молодой парень практически был распят на древней каменной кладке.

После этого Гришка молча вытащил огромный нож и, разинув рот, замычал, показывая ему уродливый обрубок языка.

Парень завизжал, и начал дергаться в цепях, а наш палач медленно подходил к нему и неожиданно сдернув его порты схватил за половые органы и резко провел ножом по коже , парень завизжал еще сильнее и неожиданно обмяк, по его бедру со стороны пореза медленно потекла струйка крови.

Тут в дело вступил Кошкаров, он оттеснил в сторону Гришку и похлопал парня по щекам, а затем окатил его из ведра водой, в которой плавали небольшие льдинки. Наш узник открыл глаза.

– Гришка, мать твою,- неожиданно зло заорал Борис на палача,- ты, что собака делаешь, тебе кто разрешил уродовать парня.

– Эй парень, ты как, – уже спокойнее он обратился к пленнику,- Не успел этот гад у тебя ничего отрезать? Да ты не бойся, мы ему ничего не дадим с тобой сделать. Ты же человек понимающий, все нам расскажешь и пойдешь себе домой, тихо мирно к матушке с батюшкой. Тебя хоть как звать то?

– Мироном, дяденька, меня зовут, прошептал узник, боязливо косясь на Гришку который продолжал ухмыляться и крутить нож в руке.

Я стоял, смотрел и думал:

– Вот оказывается еще, когда началась игра в плохого и хорошего полицейского, а я еще Борису советы хотел давать.

– Но только ты смотри, все нам расскажи, а то даже я не смогу этого изверга удержать, разозлится совсем и нас еще покалечит с тобой вместе. Ну, давай, давай говори, кто послал, зачем, что здесь должен был сделать,- настойчиво внушал Борис.

И пленник запел. Рассказал он, что холоп боярина Никиты Романова, и что вызвал его вчера ключник Никодим и сообщил:

– Ты Мирон парень шустрый. Дело опасное есть в самый раз для тебя, если сделаешь быть тебе в серебре. Надо на подворье к боярину Щепотневу попасть и во все колодцы порошок колдовской насыпать.

Он также рассказал, что очень испугался и начал отказываться, но ключник его припугнул, что хоть так, хоть так, знает он теперь это дело и живым отсюда не выйдет, если не выполнит это поручение.

Мне было жалко этого дурака, но в тоже время понимал, что, если бы не тайная охрана, мы вчера бы не проснулись все, или лежали и в муках умирали от неизвестного яда.

– Ну, вот видишь Мироша, рассказал, и на сердце легче стало,- сказал Кошкаров, – а теперь скажи, а где же порошки эти остались, тебя же без них вчера взяли.

– Так, дяденька, скинул я их, там, у колодца два куста, каких-то в темноте не видно было, я под них и бросил.

Кошкаров мотнул головой, и Гришка пулей полетел наверх.

Мы тоже вышли в другое помещение.

– Что будем делать? спросил Кошкаров.

– Борис, смотри, парень домой не пришел, значит, там уже знают, что он попался. Говорил он только с ключником, на боярина сказать ничего не сможет. Я думаю, что ключник зарезан или если его уж так Захарьин любит, то куда-нибудь отправлен, хотя скорее все-таки уже убит.