Питер Гамильтон - Обнаженный Бог - Финал

Луиза отшатнулась от него и ползла по полу, пока не смогла опереться на алтарь.

– Ты можешь все это проделать, можешь издеваться надо мной до тех пор, пока я не откажусь от всего, во что верю. Но ты никогда не изменишь существа того, что я собой представляю сейчас. И только это имеет значение. Я верна себе. Я уже победила.

– Тупозадая шлюха. Вот почему ты и твой ложный Господь всегда будете терпеть поражение. Твоя победа у тебя в голове. Моя – победа физическая. И она настолько, мать твою, реальна, как ты только можешь себе вообразить.

Луиза с вызовом взглянула на Квинна:

– Когда зло станет править, тебя сокрушит добро.

– Полная чушь. Подобные тебе не смогут сокрушить армию, которую я вывожу на поле битвы. Скажи ей, Флетчер, будь с ней честен. Победит моя армия? Наступает Ночь?

– Флетчер! – воззвала к нему Луиза.

– Моя госпожа… Я… – Он уронил голову в полном отчаянии.

– Нет! – выдохнула Луиза. – Флетчер!

Квинн следил за ней в свирепом удовлетворении.

– Готова теперь понаблюдать за скверной частью? Ну! – Он потянулся вниз и схватил ее за плечо, силой вынуждая встать на ноги.

– Убери от нее руки! – потребовал Флетчер.

Плотный комок воздуха ударил у него в животе, и по каждому нерву тела его хозяина огнем разлилась боль. Его с силой отшвырнуло и отправило назад. Даже когда он приземлился на плитки пола, он продолжал скользить, как будто бы под ним оказался лед. Когда он перестал двигаться и собрался с мыслями, выяснилось, что он под самым центром купола.

– Не шевелись, – приказал Квинн.

Пятиугольник из высоких языков белого пламени вспыхнул вокруг Флетчера, четко обозначая его местонахождение. Флетчер беспомощно наблюдал, как Квинн потащил Луизу к южному поперечному нефу. Они исчезли за дверью.

Внутри ступеньки вели вверх. Луиза вынуждена была бежать, чтобы держаться в ногу с Квинном. Винтовая лестница вела все дальше и дальше, вызывая у нее ужасное головокружение, а боль с одной стороны головы стала такой сильной, что ей казалось – ее вот-вот вырвет.

Через узкий проход с аркой они вышли на галерею, окружающую здание. Квинн шел по нему кругом, пока не смог сверху видеть неф. Он толкнул Луизу к молодой девушке в кожаной жилетке и в розовых джинсах.

– Присмотри за ней, – велел он.

Сначала Луиза подумала, что Кортни – одержимая; волосы у нее были ярко-зеленого цвета, все они торчали стоймя и завивались на концах похожими на языки пламени закорючками. Но у нее на щеках повсюду виднелись струпья, как от чесотки, руки были покрыты гноящимися ранами, а один глаз так распух, что почти не открывался.

Кортни захихикала и плотно ухватила Луизу.

– Я первая тебя получу.

Ее язык лизнул Луизу за ухом, а руки плотно сомкнулись на ее ягодицах.

Луиза простонала, когда ноги стали отказываться служить ей.

– Ах ты, дерьмо, – Кортни толкнула Луизу на низкую скамью, которая шла по всей галерее.

– Мы не проживем достаточно долго для этого, – хрипло заверила ее Луиза.

Кортни озадаченно посмотрела на нее.

Квинн положил руки на перила и поглядел вниз на свою молчаливую команду последователей, набившуюся в неф. Кристиан Флетчер не шевелясь стоял в центре пылающих огней пентаграммы, голова откинута назад так, чтобы ему видеть галерею.

Квинн сделал жест рукой, и тюремная камера из белых огней исчезла, оставив на полу одного Флетчера.

– Прежде чем начнется рассвет, объявляю, что на нашем сборище отсутствует еще одно лицо, – провозгласил Квинн. – Хотя я знаю, что он здесь. Ты ведь всегда здесь, разве не так? – Легкая интонация неудовольствия заставила его последователей беспокойно задвигаться.

Квинн сделал знак своему ученику пройти на галерею, тот подвел к нему Грету. Ее толкнули, больно ударив о перила, она чуть не свалилась через них вниз. Квинн схватил ее за загривок, встряхнул, заставляя держать голову прямо. Льняные волосы рассыпались по лицу, когда ее дыхание стало прерывистым.

– Скажи свое имя, – велел ей Квинн.

– Грета, – почти прошептала она.

Он вынул из складок своего одеяния трубку с антипамятью, почти ткнул ей в глаза:

– Громче.

– Грета. Я Грета Манани.

– О, папа, – позвал Квинн. – Папа Манани, выходи, выходи, где бы ты ни был!

Одержимые, толпой собравшиеся в нефе, начали озираться. Среди них слышались растерянные тихие голоса. Квинн пробегал взглядом по их головам, ища кого-то, кто там двигался.

– Выходи сюда, затраханный! ПРЯМО СЕЙЧАС! Или я убью ее душу. Ты меня слышишь?