Питер Гамильтон - Обнаженный Бог - Финал

– Сторонники сельской жизни – это люди, которые отвернулись от техники и живут как можно более простой жизнью. Это очень примитивное существование, зато у них нет современных забот и тревог.

– Все народы Киинта любят технику, – сказала Хейл. – Обеспечители теперь не могут потерпеть неудачу, они все дают нам и делают нас свободными.

– Вот это я не совсем понимаю. Свободными, чтобы делать что?

– Жить.

– Ладно, попробуем по-другому. Что вы двое собираетесь делать, когда вырастете? Кем вы будете?

– Я буду мною.

– Да нет же. – Джей уже готова была топнуть ногой от возбуждения. Но вспомнила, на чем стоит, и передумала. – Я имею в виду – какая у вас будет профессия? Что киинты делают целыми днями?

– Ты же знаешь, что мои родители помогали в проекте.

– Вся деятельность имеет одну цель, – сказал Вьяно. – В воде больше разнообразия. Мы обогащаем себя знаниями. А знание может прийти путем объяснения наблюдаемой вселенной или экстраполирования мыслями вплоть до логического вывода. Одно дополняет другое. Обогащение – это тот результат, которому посвящена жизнь. Только тогда мы можем выйти удовлетворенными.

– Выйти? Ты хочешь сказать – умереть?

– Тело теряет жизнь, да.

– Я понимаю, что для вас ничего не может быть так хорошо, как только мыслить. Но мне это кажется немного утомительным. Людям нужно какое-нибудь занятие.

– В различии – красота, – сказал Вьяно. – В воде больше разнообразия, чем на суше. Наши владения там, где природа более превосходна, здесь утроба каждой планеты. Теперь понимаешь, почему мы предпочитаем воду суше?

– Да, наверное, понимаю. Но ведь вы не можете тратить все свое время только на то, чтобы любоваться новыми вещами и явлениями. Кто-нибудь должен следить, чтобы все работало как следует.

– А это делают обеспечители. Мы не могли подняться до этого культурного уровня, пока наша машинная цивилизация не дошла до нынешнего состояния. Обеспечители обеспечивают, пользуясь мудростью Корпуса.

– Понимаю, догадываюсь. У вас есть Корпус, подобно тому как у эденистов есть Согласие.

– Согласие – это ранний вариант Корпуса. Когда-нибудь вы достигнете нашего уровня.

– Правда? – спросила Джей. Она ведь мечтала совсем не о философских спорах с киинтами, когда ей хотелось посетить Ринайн. Она повела рукой вокруг, чтобы указать на красивую местность и необыкновенные здания. Жест, являющийся телесным языком людей, который, скорее всего, пропал зря для юного водоплавающего киинта. – Ты хочешь сказать, что люди достигнут вот такой жизни?

– Я не могу говорить за тебя. Ты хочешь жить так, как мы?

– Было бы хорошо не беспокоиться о деньгах и прочем в том же роде. – Она подумала о деревенских жителях Абердейла, о том, с каким волнением и страстью они строили. – Но нам нужно делать какие-то конкретные вещи. Так уж мы устроены.

– Ваша природа приведет вас к вашей судьбе. Всегда так бывает.

– Я думаю – да.

– Я чувствую, что мы близки друг другу, Джей Хилтон. Ты хочешь видеть что-то новое каждый день, ведь поэтому ты здесь, на Ринайне, так?

– Да.

– Тебе надо было бы посетить Конгрессии. Это самое лучшее место, чтобы наблюдать достижения, которые ты так ценишь.

Джей посмотрела на Хейл.

– А можно?

– Это будет очень весело, – сказала Хейл.

– Спасибо, Вьяно.

Водоплавающий киинт стал снова погружаться под воду.

– Твое посещение – новое впечатление, которое меня обогатило. Мне оказана честь, Джей Хилтон.

Когда Хейл говорила Джей, что Ринайн – отличный мир, девочка вообразила космополитические метрополии, враждебно относящиеся к множеству киинтов и к тысячам невообразимых чужаков. Корпус был, несомненно, грандиозным, но враждебным.

Ее впечатление изменилось, когда она выскочила из черной телепортирующей кабины на территорию ринайнских Конгрессий. Хотя это физическое понятие едва ли было странным для народа, имеющего такие богатейшие возможности; было что-то одновременно и анахронистичное, и горделивое в гигантских городах, которые невозмутимо плыли вокруг атмосферы планеты. Великолепные и замысловатые колоссы из хрусталя и светящегося металла объявляли об истинной природе киинтов каждому посетителю куда больше, чем кольцо искусственных планет. Ни один народ, имеющий хотя бы самое слабое сомнение в собственных возможностях, не осмелился бы построить подобное чудо.

То строение, в котором очутилась Джей, достигало в ширину более двадцати километров. Его центр состоял из тесного скопления башен и окружавших их колонн, сотканных из света, точно искривленные радуги; от них отходили восемь твердых выступов-полуостровов с округлыми зубцами, направленными наружу и в свою очередь ощетинившихся короткими плоскими выступами. Раздувшиеся скопления облаков, натыкавшиеся на это здание, послушно расходились, чтобы обтекать его крайние точки, оставляя его в центре некоей зоны, ясность и чистота которой, казалось, служила продолжением пейзажа, увеличивая его на десять километров. Вокруг него курсировало множество летающих судов, столь же различных по геометрическому и техническому устройству, сколь разными были виды существ, которые в них путешествовали; звездные корабли, снабженные атмосферными приводами, совершали свои прыжки по тем же полетным тропам, что и крошечные челноки-ракеты, летающие с орбиты на землю. Все они приземлялись и отлетали с выступов здания.